Встреча во времени

Снова, как тогда в пустыне, они стояли друг против друга — высшие существа — такие разные и все же сходные в основном. Ведь это они, существа, обладающие разумом, могли независимо от времени сделать свои жизни ничтожными или бесконечными…

Иду к вам

Когда я впервые очнулся, то услышал несколько непонятных слов, произнесенных разными голосами: «Замените витлавсановой»… «На осциллографе»… «Включите второй биотрон»…

Я приоткрыл глаза. Надо мной склонилась морда чудовища с блестящими отростками, одним человеческим глазом, а другим — граненым и сверкающим.

Душная тьма надвинулась на меня…

Не знаю, сколько времени прошло, пока я очнулся вторично. В голубоватой комнате, кроме меня, никого нет. С трудом приподымаюсь. Сильно кружится голова.

Не могу вспомнить, как попал в эту комнату. Зато почему-то хорошо помню вечернюю Москву, извозчичью пролетку с откидным верхом и широкую спину в ливрее.

Словно наяву вижу тонкий профиль своей жены, ее гордо и удивленно приподнятую бровь. Сердце сжимается от тоски, от предчувствия… Я вспоминаю ее последнее письмо, пришедшее ко мне в ссылку: «Прощай, мой любимый, мой супруг. Благодарю бога, что наши дети уже взрослые и могут сами позаботиться о себе…»

В памяти всплыли листы, испещренные формулами, и стихи, которые я сочинял в припадках необузданной ярости против судьбы, против царя, против нескладно устроенной жизни, в конце которой всегда — разлука.

…И над пучиной вод, пронзая взором тьму,Над брегом забытья, над вечною ВселеннойЯ, смертный человек, зажгу и воздыму

Бессмертия огонь рукою дерзновенной…

Когда я написал это?..

Собираюсь с силами, сажусь, опускаю ноги и нащупываю пол. Я одет в какой-то блестящий серый комбинезон. У меня нет никакого плана действий. Нужно узнать, где я, что со мной, расспросить людей. Вспоминаю морду чудовища и содрогаюсь от омерзения.

Осторожно открываю дверь. Широкий длинный коридор залит солнечным светом. Выхожу в него, иду, не зная куда.

Через несколько десятков шагов резко останавливаюсь. Передо мной в стене коридора круглое окно. Сквозь него вижу троих людей у стены зала. В центре группки стройный человек со смуглым лицом. Где-то я уже видел это лицо и глаза — глубокие, грустные, очень дальнозоркие. К нему обращается другой человек, молодой блондин. Когда он говорит, то супит брови, собирая морщины на переносице. Слышу такое, от чего густой пот покрывает мою спину и костюм прилипает к ней.

— Уважаемый Ибн-Сина, кончим спор таким образом, — говорит молодой человек смуглолицему и нажимает какие-то кнопки на стене.

Вот почему мне знакомо его лицо! Ибн-Сина — самый знаменитый врач своего времени, крупнейший философ и естествоиспытатель! Сколько раз, вглядываясь в его портрет, читая его научные труды и стихи, я восхищался и завидовал ему. Но ведь он умер около девяти столетий тому назад…

Передергиваю плечами, чтобы отклеить костюм от спины. Самые невероятные мысли проносятся в моей голове. Я думаю о том, во что никогда не верил, что высмеивал. «О грешник, ад тебе уготован! Не поддавайся гордыне, не подымай длани на священную тайну бытия!» — слышались мне слова постоянного оппонента, тюремного священника отца Адриана. Что со мной происходит?

Между тем из стены выдвинулось несколько коробочек на тонких стержнях.

— Сейчас сравним ответы, — говорит молодой человек и громко произносит: — Специфика Ибн-Сина. Специфика Гиппократ. Специфика…

Он совершенно явственно называет мою фамилию.

— Предлагаю решить задачу, — продолжает, насупив брови, молодой блондин. — Условие: мы приступаем к синтезу клетки. Известно, что в ее ядре есть кислоты, ведающие наследственностью. Известны вещества, участвующие в синтезе этих кислот. Известны генераторы и аккумуляторы энергии в клетке и то, как их создать. Известны кислоты, принимающие участие в штамповке важнейших ферментов — ускорителей и замедлителей реакций в клетке. Вопрос, с чего мы начнем синтез?

Он оборачивается к смуглолицему:

— И вы, Ибн-Сина, решайте эту задачу. А потом сверите с ответом.

Наконец-то я слышу знакомые, привычные слова — «синтез клетки». Но кто же может в наше время осуществить его? Нужны столетия напряженной работы, прежде чем это станет возможным. Чтобы хоть за что-то уцепиться, углубляюсь в рассуждения, пытаюсь решить задачу, заданную блондином.

Тот, кого называют Ибн-Синой, говорит:

— Готово, достопочтенные.

Он не успевает больше ничего сказать. Слышится пощелкивание, и голос, похожий на его, произносит:

— Начнем с аккумуляторов энергии.

«Нет! — думаю я. — Он неправ».

Забываю обо всем: что со мной, где нахожусь. Сейчас я бы с удовольствием поспорил с ним. У меня тоже готов ответ. И одновременно раздается голос, похожий на мой: