Встречай меня в полночь

— Остин думает, что Виктория знает нечто новое об убийстве, и выясняет, где все будут находиться в ближайшие несколько дней.

Лорд Килкерн пошевелился.

— Значит, никто не должен находиться там, где этого можно ожидать.

— Я отправляю свою родню завтра из Лондона.

— Меня это не касается, — продолжил граф, — но как вы заставите Лисичку уехать?

— Я нарочно рассердил ее. Она уедет.

— Тогда что вы хотите от нас?

Синклер глубоко вздохнул.

— Килкерн, нельзя ли распространить слух, будто Виктория покинула меня и я провел ночь в пьяной компании? Я буду вам очень признателен.

— Это несложно. Полагаю, завтра вас не будет в парламенте?

— Я появлюсь там из-за Кинсфелда, но ненадолго.

— Мы собираемся в Ховарт-Хаус? — спросил Роман, и его глаза воинственно заблестели.

— Только не ты. Тебе придется остаться с моей семьей.

Камердинер скептически посмотрел на него.

— И как мне объяснить это?

— Только Лисичка знает, кто ты на самом деле. Будешь кучером. Просто наблюдай за ними, и все. Не думаю, что она будет обращать внимание на окружающих, а ты уж не попадайся ей на глаза, если сможешь.

— Это не так-то легко, — пробормотал камердинер. Уолли похлопал Романа по плечу.

— Что насчет Ховарт-Хауса?

— Думаю, граф настороже. Он не стает хранить в доме ничего, что связано с убийством, а значит, надо ошеломить его и заставить заговорить.

Хардинг вскинул голову:

— Послушай…

— Криспин, Уолли, — перебил его Синклер, — не попадайтесь никому на глаза, но… он должен догадаться, что кто-то был в доме и рылся в его вещах.

— Если тебя не будет в парламенте, он решит, что это ты, — Криспин покачал головой, — и тогда легко может расправиться с тобой.

— Да, пожалуй, мой план не годится, — согласился Синклер. — Во всяком случае, пока.

— Что предпримешь ты?

— Буду наблюдать за арестом Марли.

Люсьен хмыкнул.

— Я испытываю некоторое облегчение от того, что мы стали союзниками, Олторл.

— Кингсфелду придется прийти ко мне — ему ведь любопытно, что происходит. Посмотрим, какую историю я смогу выдумать.

— Лучше, чтобы она выглядела чертовски достоверной, Син, иначе он убьет тебя.

— Нет, если я первый убью его.

— Но..

— Он расслабится, когда Марли арестуют, а беспорядок в кабинете выбьет его из колеи.

— Это выбьет меня из колеи, — проворчал Уолли.

— Потом он придет сюда и постарается выпытать, в чем дело, — продолжил Синклер. — Я собираюсь попросить его представить дополнительные улики, чтобы подтвердить обвинение против Марли. Думаю, это будет оставшаяся часть письма. Как только Остин ее представит, мы возьмем его.

— Господи, — побормотал Криспин. — Надеюсь, Бейтс вернется до того, как кончится эта веселенькая история.

— Я тоже надеюсь. Мне нужно послать его в архивы парламента и убедиться, что оттуда не исчезло несколько бумаг. Я дам вам список.

Криспин хмуро взглянул на него.

— Тогда мы лучше пойдем. У нас с Уоллисом есть кое-какие дела, которыми мы должны заняться.

— У меня тоже дела. — Килкерн протянул руку Синклеру. — Желаю удачи, Олторп.

— Увидимся завтра.

Виктория долгое время раздумывала над тем, может ли человек умереть от того, что его сердце разбито. Всю ночь она провела в зимнем саду, решая, как исправить положение. Если же жена безразлична ему, то нечего и исправлять. Очевидно, она подарила свое сердце человеку, ничего не знавшему о любви. И все же ее разум отказывался признавать, что каждое его ласковое слово, каждое нежное прикосновение были ложью. Под сердцем она носила его ребенка. Вчера эта новость вызвала бы у нее слезы радости, но сегодня ей просто хотелось плакать.

— Миледи? — Дженни открыла дверь гостиной. — Его светлость приказал мне упаковать ваши вещи.

— Да, пожалуйста, сделай это.

— Но… как долго мы будем отсутствовать?

Она пошевелилась, опуская спящего Лорда Бэгглса с колен на пол.

— Не знаю, Дженни.

После того как Синклер завершит свое расследование, он совсем перестанет нуждаться в ней и, вполне возможно, оставит ее в Олторпе или в другом маленьком имении, где она превратится в никому не нужную затворницу.

Наконец Виктория поднялась, чтобы снять свое бальное платье и надеть что-нибудь, более подходящее для путешествия. Она могла бы затопать ногами, закатить сцену и отказаться уехать, но если он не любит ее, все это напрасно. Ей следовало быть осмотрительнее и подумать обо всем заранее.

— Как насчет ваших малышей, миледи? — спросила Дженни, раскладывая легкую накидку для путешествий.

— Майло позаботится о них.

Синклер стоял около двери в спальню. В отличие от нее он выглядел собранным и спокойным и совсем не казался расстроенным из-за того, что она уезжает. Прежде всего он не хотел видеть ее здесь.

Встряхнувшись, Виктория встала:

— Я хотела бы отправиться немедленно.

Маркиз кивнул:

— Карета уже готова.

По его сигналу несколько слуг торопливо вошли в комнату, чтобы забрать ее багаж. Синклер оставался в дверях и не отрываясь смотрел на нее. Викторию охватил откровенный гнев. Сейчас она ни за что не заплачет — во всяком случае, перед ним.

Виктория вышла из комнаты. Наверху лестницы Синклер предложил ей руку, но она лишь отрицательно покачала головой.