Встречи, которых не было

Свое сообщение в Сибирском отделе Географического общества Алибер закончил следующими весьма и весьма выразительными словами, ярко характеризующими и самого первостатейного купца: «Настоящий успех мой стоит мне очень дорого: восемь (точнее, семь. — И.3.) лет я провел в диких горных дебрях и был предоставлен всем лишениям, очень естественным при таком образе жизни, перенес всякого рода страдания. Труд и горе были неразлучны со мною. Ко всему этому при моих настойчивых поисках я потерял затраченный вообще по этому делу весьма значительный капитал — свыше восьмидесяти тысяч рублей серебром. Но Бог благословил мои труды, и теперь во мне живет одна мысль: что кроме собственной моей пользы, которую доставит мне мое открытие, я несомненно надеюсь, что могущественная Россия присоединит к значительному числу своих мануфактурных и фабричных производств и эту новую ветвь промышленности, которая впоследствии сделается потребностью всей Европы и других частей света».

К сожалению, планам этим не суждено было сбыться. Нет оснований сомневаться, что Алибер со свойственной ему энергией и настойчивостью пытался воплотить мечту в жизнь. Но собственных средств ему не хватало. Пришлось приступить к долгим и сложным переговорам с компаньоном Занадворовым. В конце концов тот обещал построить на свои средства карандашную фабрику и поставить на рудник новейшее оборудование.

Алибер снова уезжает на рудник. Он не жалеет средств и быстро завершает строительство дороги от заимки до разработок. Позднее стоимость ее оценили по два рубля за каждый вершок ширины. Очевидно, еще дороже обошлось Алиберу благоустройство тропы от Ботогола до села Голуметь: пришлось вырубать лес, гатить болота, укреплять склоны. Но Алибер верил в полный успех, и ничто не смущало его. Горести остались в прошлом, и теперь вновь по ночам в звездное небо смотрел объектив телескопа — Алибер со спокойной совестью мог созерцать движение светил.

В эти годы по Саянам странствовал давнишний знакомый Алибера искатель самоцветов Пермикин — тот самый, в семье которого первостатейный купец служил брадобреем и учителем французского языка. Бывшие друзья к этому времени превратились в соперников. Ни одним словом не упомянули они друг о друге в своих записках, хотя работали бок о бок и, вероятно, встречались.

…Минул январь 1855 года. Занадворов даже не приступил к строительству карандашной фабрики. Опять началась для Алибера трудная пора переговоров и уговоров, и в конце концов понял он, что на Занадворова рассчитывать не приходится. Следовательно, только самые решительные меры могли спасти предприятие Алибера, могли спасти его от банкротства.

И он принял эти меры. В 1856 году он заключил контракт на поставку графита в Нюрнберг, на известную карандашную фабрику А. В. Фабера. Прекрасный графит произвел должное впечатление на владельцев фабрики. Дальность, перевозки — почти семь тысяч верст без железных дорог по Сибирскому тракту — не смутила высокие договаривающиеся стороны. Контракт, надо полагать, был заключен на выгодных для сибирского промышленника условиях.

Все это и привело к тому не слишком приятному для нас факту, что сибирский графит тоненьким ручейком потек из России в Германию. Его везли на крестьянских розвальнях по зимним дорогам; с каждым шагом заиндевевших на морозе понурых лошадок возрастала цена графита. Во сколько обходился он Фаберу, неизвестно, но совершенно очевидно, что в конечном итоге Фабер с лихвой окупил затраты. Крупную партию графита Алиберу даже удалось отправить в Германию морем. В те годы благодаря усилиям Н. Н. Муравьева-Амурского на Амуре было организовано сквозное судоходство. Алибер сплавил графит по Шилке и Амуру до моря, а оттуда при посредничестве Русско-Американской компании графит отправился через Тихий, Индийский и Атлантический океаны в Гамбург.

Рудник Алибера превратился в образцовое предприятие. Вот как выглядел он в тот год, когда Алибер навсегда покинул его. Предоставляю слово иркутскому журналисту и инженеру Львову: «…на сто пятьдесят верст в округе вы не увидите ничего, кроме голых скал, постоянно покрытых снегом (это, конечно, преувеличение. — И.3.

) и поднимающихся выше растительного пояса.

Наконец по узкой дороге, врезанной в скалистый склон, вы взбираетесь к шахте, расположенной на высоте 7300 футов над уровнем моря.

Заметив издалека часовню, вы проходите еще немного и с удивлением обнаруживаете постройки, окруженные балюстрадами и галереями, широкие дороги и каменные мостовые. Наконец, когда вы достигаете пологого подъема, слева открывается вам здание с застекленной крышей.