Встречи, которых не было

Федот Алексеев, надо полагать, даром времени на Камчатке не терял: занимался меновой торговлей, промышлял камчатского соболя, то есть проделывал то же самое, что и все торговые люди в Сибири.

Весной следующего года Федот Алексеев вышел в море и повел коч дальше на юг.

А добрая память о нем — именно о нем! — надолго сохранилась среди местных жителей — ительменов, которые даже переименовали речку Никул в Федотовку. Они рассказывали о Федоте Алексееве и его товарищах казаку Атласову в 1696 году, они рассказывали о Федоте Алексееве нашему знаменитому ученому-географу Крашенинникову, участнику Второй Камчатской экспедиции, почти через столетие после того, как Федот Алексеев покинул речку Никул…

Это ли не свидетельство огромного морального авторитета Федота Алексеева, организатора и руководителя экспедиции, совершившей столько замечательных географических открытий?.. Остаться в памяти народа без всяких на то декретов — лучшего кажется, и пожелать нельзя…

А в те дни, когда камчадалы осматривали опустевшее зимовье (они не тронут его, и оно сохранится на многие десятилетия до Крашенинникова, что вновь говорит в пользу Федота Алексеева), — в эти дни коч вышел в Тихий океан.

Да, именно в Тихий океан. Федот Алексеев, Герасим Анкудинов, Емельян Степанов и их товарищи были первыми русскими, бороздившими воды Тихого океана, а не его окраинных морей. Это тоже факт примечательный и тоже никем не оцененный.

За лето Федот Алексеев обогнул южную оконечность полуострова Камчатки — мыс Лопатку, открыл северные Курильские острова, вышел в Охотское море и достиг устья реки Тигиль, что впадает в Охотское море на западном берегу Камчатки.

Во время зимовки Федот Алексеев и Герасим Анкудинов, по слухам, погибли от цинги. Оставшиеся в живых люди не поладили между собою. Это заметили коряки и воспользовались разладом: они напали на русских и многих убили. Те, кому посчастливилось уцелеть, весной ушли на коче в море, и дальнейшая судьба их неизвестна. Так по крайней мере рассказала «якутская баба», бывшая с Федотом Алексеевым, позднее попавшая в плен и освобожденная Дежневым. Думают, что они погибли. Однако вот на что следует обратить внимание. Спутники Федота Алексеева покинули берега Камчатки в 1650 году. А в самом начале 1653 года гостиной сотни торговый человек Василий Усов подал царю Алексею Михайловичу челобитную, в которой просил, чтобы якутский воевода прислал Федота Алексеева, если он появится на Лене, вместе с товарами в Москву. Между прочим, говорится в этой челобитной следующее: «…колмогорец Федот Алексеев Попов с тем моим животом пошел на великую реку Лену, а с Лены пошел в неведущые земли и вести, государь, про него лет с восемь и более не бывало (то есть в 1644–1645 годах. — И.3.). А ныне, государь, мне, холопу твоему, ведомо учинилось, что идет тот Федот к Русе, а живот есть или нет, тово я, холоп твой, не ведаю»[11]. Из этого можно заключить, что кто-то из спутников Федота Алексеева (а вдруг он сам? Так ли уж мы должны верить рассказу «якутской бабы»?) остался жив, вернулся в Якутск, и молва об этом докатилась до Москвы.

Я лично не сомневаюсь, что о Федоте Алексееве и его спутниках со временем будут найдены новые документы, которые позволят нам полнее представить себе облик и дела выдающегося русского мореплавателя.

Что касается казака Дежнева, то он благополучно достиг Анадыря и несколько лет служил там. По разным причинам и в разное время он продиктовал свои отписки, благодаря которым мы узнали о плавании Федота Алексеева.

В этом очерке, стремясь восстановить заслуги Федота Алексеева, я невольно противопоставлял его Семену Дежневу. Я действительно убежден, что Федот Алексеев как личность на голову выше прославленного Дежнева.

Из этого, однако, не следует, что Дежнев был заштатным землепроходцем. Нет, он фигура заметная, он имеет заслуги перед географической наукой, важнейшие из которых участие в плавании Федота Алексеева, составление челобитных с упоминанием о плавании и вполне самостоятельное открытие реки Анадырь. Этого уже вполне достаточно, чтобы навсегда внести имя Дежнева в книгу истории географических открытий. Но этого недостаточно для того, чтобы безудержно восхвалять его, изображая «величайшим мореплавателем всех времен и народов», как это делает, например, М. И. Белов. Уже на первой странице своей книги 1955 года он ставит Дежнева в один ряд с Колумбом и Магелланом, что, мягко выражаясь, несколько преувеличено, а далее… далее мы узнаем и более любопытные вещи…

Так, на странице 73 читаем: «В документах, написанных со слов Дежнева, встречается целый ряд наблюдений над условиями плавания у берегов далекого северо-востока. Приходится удивляться, что эти замечания были сделаны человеком, всего лишь один раз побывавшим у северных берегов Чукотки» (выделено мною. — И.3.).