Встречи с Индонезией

Страницы из листьев лонтаровой пальмы, как правило, исписаны с обеих сторон; у некоторых на одной стороне рисунок, на другой — текст, который всегда имеет отношение к рисунку. Эта коллекция, возникшая в 1928 году по инициативе голландского научного общества, сейчас принадлежит государству. Самые древние рукописи относятся к XV веку. Имеются также копии, с большой точностью воспроизводящие старинные рукописи. Письмо, конечно, балийское, ныне вышедшее из употребления и замененное латинским.

Прекрасно выспавшись под москитной сеткой, еду в Денпасар. Меня сопровождают начальник отдела культуры и его заместитель. По пути любуюсь красотой горного озера и всей панорамой, открывшейся перед нашим взором.

Вторая половина пути представляет для меня большой интерес как для этнографа. Вот, например, деревня Банджар Саджан. Сколько здесь пур! Чтобы осмотреть их, нужно было бы потратить полдня, а у меня на весь Бали несколько дней.

В середине пути делаем остановку. В маленьком ресторанчике «Ислам» выпиваем по чашечке кофе и съедаем по булочке с яйцом. Стены в ресторане увешаны плакатами с изречениями из Корана. Беседуем о балийской кухне. Приверженцы индуистско-балийской религии едят все, лишь брахманы исключают говядину. В гостях у иноверцев мусульмане позволяют себе только кофе, отказываясь от каких-либо закусок под предлогом того, что недавно ели. Поэтому существует такая практика: перед большим праздником, на котором должны присутствовать мусульмане, хозяева заранее просят кого-нибудь из приверженцев ислама забить скот так, как этого требует их религия, чтобы все могли есть мясо в соответствии со своей верой. Вообще же отношения между сторонниками различных вероисповеданий на Бали зачастую довольно сложные. Бывали, например, осложнения с погребением по христианскому обычаю, когда индуисты не позволяли хоронить христиан на деревенских кладбищах. Однажды покойника целую неделю возили из одной деревни в другую, пока в конце концов не оставили на попечение бупати (в таком-то климате!). А ведь это позор для семьи — не похоронить человека в своей деревне. Когда обратились за помощью к бупати, на похороны было прислано воинское подразделение. Однако ночью останки были выкопаны и выброшены.

Руководитель отдела культуры — молодой художник, который уже все обо мне знает. Он живо набрасывает план моего пребывания на Бали, договаривается о машине и гиде. Осмотрев небольшую выставку, организованную при отделе (немного керамики, несколько картин), еду в музей. Его коллекция, несомненно, самая интересная из всего, что я до сих пор видел в здешних музеях. Обращаю внимание директора музея на способ хранения: экспонаты в витринах лишь прикрыты занавесками — их ничего не стоит похитить. Кроме того, необходимо принять профилактические меры для защиты экспонатов от разрушения и повреждений. Посетители трогают предметы руками, керамические изделия стоят на полу и легко могут разбиться. Рассказываю об опыте польских музеев; обещаю прислать рецепты предохранения древесины от поедания жуками-древоточцами; хвалю экспозицию балийской живописи. Она хоть и напоминает скорее склад, чем музей, но все-таки картины не портятся так, как в Джокье. Они просто-напросто висят на стенах в хорошо проветриваемом помещении. Памятники материальной культуры лежат на полках. Все перемешано: предметы, относящиеся к ткачеству, оружие для охоты, земледельческие орудия. Музей имеет консультанта-этнографа, хранитель — тоже этнограф, преподаватель этнографии в местном университете. Всюду чисто — это тоже немалое достижение. Рассматриваю астрологические календари, один такой календарь есть у меня дома. С его помощью гороскоп составляется очень просто: достаточно наложить дни семидневной недели на пятидневку. Но как установить, в какой день балийской недели вы родились?

Побродив по магазинам и съев на ужин сате-бали [18]

с рисом, отправляюсь в лосмен. Едва не засыпаю над своими записками, но все-таки заканчиваю их.

На следующий день выступаю в университете с лекцией о современной польской этнографии, методах и системе обучения. Мои слушатели — профессор, ассистент и семь студентов старших курсов, из них один американец. В Индонезии этнография развита слабо. Соответствующие кафедры есть в трех университетах — в Джакарте, Джокье и Денпасаре. В последнем имеется один преподаватель со званием магистра (он же — директор музея), четыре ассистента и около пятидесяти студентов. Курс обучения рассчитан на пять лет. В настоящее время большинство студентов на каникулах, остались только старшекурсники. Из пяти лет обучения три года посвящаются учебе, один — отведен написанию работы на степень бакалавра и один или два года — на подготовку диссертации на степень магистра. Мои слушатели удивлены тем, что в Польше существует множество научных и учебных учреждений с различной методикой работы. Мне же было приятно узнать, что индонезийцы — последовательные сторонники функционального метода, созданного известным польским этнологом Брониславом Малиновским.