Встречи с животными

Солнце склоняется к западу. Потом наступают ранние сумерки. Вот впереди машины над серой степью плавно скользит какая-то крупная птица. Это болотная сова вылетела за добычей. Она поднимается высоко в воздух, а затем, часто взмахивая крыльями, бьется на одном месте, сверху высматривая грызуна. А вот на телеграфном столбе сидит другая сова — крупный филин. Тараща глаза, он подпускает машину на несколько метров. На фоне светлого неба хорошо видны его контуры, длинные ушные пучки перьев.

Потом ночь в гостеприимном домике, утро и опять дорога.

Двадцать четвертое января мы провели на колесах. Сначала мы двигались вдоль берега, затем обогнули безлесные горы с пологими склонами и опять приблизились к берегу. Много водяных птиц проводят здесь зиму. Темными пятнами они покрывают неподвижную воду заливов, табунами поднимаются в воздух. Но и тут мы не делаем остановки. Надо спешить.

Спускается солнце, начинает темнеть. Коротки южные сумерки; на смену надвигается ночь.

— Давайте остановимся в Боамском ущелье, ведь это последнее теплое место! — предлагаю я на другое утро, после ночлега в Рыбачьем. Мои спутники соглашаются.

В ущелье как-то особенно тепло. Яркие лучи солнца заливают поредевшие заросли облепихи, обрывы, обнаженную землю. Над протоками перепархивают пестрые горихвостки, порой из-под самых ног вылетает фазан. Даже трудно поверить, что где-то лежит снег, бушуют метели. Но пора двигаться дальше. Еще три часа быстрой езды по дороге, и мы вновь попадаем в иные условия. Между Боамским ущельем и Фрунзе — типичный зимний ландшафт. Занесенные снегом поля и селения, на дорогах грачи и вороны. Потом столица Киргизии — Фрунзе и длинный путь по железной дороге.

В купе я один. Просматривая путевые заметки и подолгу просиживая у окна, гляжу на покрытые снегом пространства и вспоминаю чудную Иссык-Кульскую котловину. В памяти воскресают аул Торайгир, рыбацкий домик на берегу мрачного и холодного озера, его хозяин Михаил Коныч, метель, Тюп, Пржевальск, потом запорошенные снегом горные ельники. Много необычных картин, впечатлений, много не похожих друг на друга новых людей. И все это за такое короткое время — за 20 дней.

По стране пустынь Туркмении

НА МАШИНЕ

За свою жизнь я побывал в разнообразных уголках нашей Родины. Но мне не удавалось посетить Туркмению. А ведь это интересная страна. Большая часть ее огромной территории занята безводными пустынями, и, зная другие наши пустыни — Аральские Каракумы и Кызылкумы, было интересно сравнить их природу с природой пустынь нашего крайнего юга. Ведь последние расположены южнее северной Индии. Посетить Туркмению был и другой повод. Читателю он может показаться неосновательным и даже смешным. Только в Туркмении и Таджикистане водится у нас пустынная куропаточка. Маленькая, красивая птичка с оперением, будто бы запорошенным туркменской пылью, она обитает в невысоких предгорьях. Я никогда не видел пустынных куропаток на воле, и для меня, натуралиста, это был повод, чтобы поехать в Туркмению, а шесть томительных дней пути по железной дороге — не препятствие, чтобы от этого отказаться. Случай вскоре представился, и сейчас я расскажу о своей поездке по Туркмении.

Раннее московское утро второй половины марта. С чемоданом в руке, с рюкзаком за плечами и ружьем в чехле спешу на вокзал. За ночь выпал такой снег, что мои ноги, одетые в легкую обувь, утопают в сугробах; резкие порывы совсем не весеннего ветра бросают в лицо колючий снег. Долгожданная весна — и вдруг метель, холод. Ну и север! Скорей в метро, в теплый вагон поезда, скорей к югу, к солнцу!

Однообразна и скучна дорога. За окном серое небо и белый снег, а в вагоне сумерки — медленно тянется время.

На третий день пути я поднялся на рассвете и посмотрел в окно. Насколько хватает глаз, назад медленно ползла безжизненная степь, сплошь укутанная снежным покровом. На горизонте она сливалась с мглистым небом. Временами мелькнет бьющийся на ветру чахлый кустик, проползут мимо стекла клубы паровозного дыма, и опять та же безбрежная холодная равнина.

Но что это в пустой, запорошенной снегом степи? Собака? Нет — это злосчастный волк в капкане. Волоча тяжелый капкан, хромая и падая, он медленно пробивается сквозь снежные сугробы в сторону от железнодорожной линии. Несколько секунд, и все это далеко позади, но впечатление останется на всю жизнь. Я ложусь на полку, закрываю глаза и стараюсь заснуть. Но мне не спится, и в голове вновь встает только что промелькнувшая картина: безбрежная снежная равнина, стужа и ветер, и волк в капкане.

Мугоджары — пустынные горы. За окном все та же зима, и кажется, что нас окружают не холмистые увалы, а огромные сугробы снега. На платформе закутанные в овчинные шубы фигуры, лисьи шапки, красные от холода и ветра лица. С грохотом поезд несется вниз, минует последние холмы и обрывы и стремится вперед, в глубину степи.