Встречи во мраке (Сборник)

Итак, анализ привел к следующим выводам: ноги, которые могли влезть в эти туфли с загнутыми внутрь язычками, не причинив при этом неудобства их обладателю, могли принадлежать: а) ребенку (что совершенно невозможно, учитывая подтвержденный свидетелями рост самозванца), б) неправдоподобно маленькому мужчине (что невозможно по той же причине) и, наконец, в) среднего роста женщине! — Эллери постучал по столу.— В течение расследования на прошлой неделе я неоднократно говорил вам, джентльмены, что эти ботинки поведали мне важную историю. Так оно и было. Пластырь на шнурке выявил профессионала, связанного с Голландским мемориальным госпиталем, а загнутые язычки навели на мысль о женщине.

Это явилось первым указанием на то, что самозванец изображал не просто другого человека, но и лицо противоположного пола. Женщина изображала мужчину!

Кто-то тяжело вздохнул. Сэмпсон пробормотал: «Ловко!», а глаза полицейского комиссара одобрительно блеснули. Доктор Минчен уставился на своего приятеля, словно видел его впервые в жизни. Инспектор молчал, погрузившись в раздумье.

Эллери пожал плечами.

— Прежде чем взяться за другие аспекты проблемы, следует указать на отсутствие разницы в каблуках. Оба были стоптаны одинаково. Но если бы это были туфли доктора Дженни, один каблук был бы изношен гораздо сильнее другого — ведь, как всем известно, Дженни сильно хромал на одну ногу.

Значит, башмаки не принадлежали Дженни. Правда, это не доказывало невиновность Дженин, так как он мог подбросить специально для нас чьи-нибудь башмаки в телефонную будку или надеть туфли с одинаковыми каблуками. Но все же это внесло вклад в оправдание его от подозрений, если только его действительно изображали. Ибо, конечно, многим пришла в голову мысль, что Дженни изображал сам себя, притворяясь, что какой-то самозванец выдает себя за него.

Я не поверил в это с самого начала. Ведь если Дженни и был тем лицом, которое мы именуем «самозванцем», он бы мог сделать свое кровавое дело в своей же одежде хирурга, которая была на нем в то утро. В таком случае одежда, найденная нами в будке, была ловушкой— он не использовал ее, совершая преступление, а просто подбросил ее — как ложный след. Но как же быть тогда с пластырем и язычками туфель? Как я доказал, эти туфли были использованы. А подшитые брюки-вторая важная деталь в одежде? Я вскоре перейду к ним... И если Дженни изображал себя, то почему же он не назвал Суансона, с тем чтобы тот подтвердил его алиби, заявив, что во время преступления Дженни был у себя в кабинете? Это был бы неизбежный для него поступок. Но он упорно отказывался это сделать, хотя хорошо понимал, что навлекает тем самым на себя сильные подозрения. Нет, его поведение, так же как и одежда, оправдывали его в моих глазах от подозрения, что он изображал себя самого.

Теперь перейдем к брюкам — почему они были подшиты?

Если их подбросил Дженни, то ему незачем было их надевать — как я говорил, он бы вполне обошелся своей одеждой. Значит, шов был еще одной ловушкой? С какой целью? Ввести нас в заблуждение относительно роста убийцы? Заставить нас думать, что самозванец был на два дюйма ниже, чем на самом деле? Но это совершеннейшая чепуха, ибо убийца знал, что йе может обмануть нас относительно своего роста, ведь в его план входило появиться на людях во время своего маскарада, установив, таким образом, свой рост в глазах свидетелей. Нет, брюки подшили просто для того, чтобы укоротить их, так как убийце они были слишком длинны. Несомненно, их носил самозванец во время преступления.— Эллери улыбнулся.— Я снова прибегнул к классификации, установив на этот раз четыре возможности. Самозванец мог быть: 1) мужчиной, связанным с госпиталем; 2) мужчиной, не связанным с госпиталем; 3) женщиной, не связанной с госпиталем; 4) женщиной, связанной с госпиталем.

Как видите, три из этих возможностей быстро отпали.

Самозванец не мог быть мужчиной, связанным с госпиталем. Каждому сотруднику строгие правила предписывали постоянное ношение на территории больницы униформы, необходимой частью которой являлись белые брюки. Если бы самозванец был мужчиной, связанным с госпиталем, то белые брюки были бы на нем и до преступления. Зачем же ему понадобилось снимать брюки, которые были ему впору, надевать другие, неподходящего для него размера, и затем совершать преступление? Это бессмысленно. Если бы такой человек хотел выдать себя за Дженни, то он должен был бы совершить убийство в своих брюках, не подбрасывая нам никаких других. Но брюки нам все же подбросили, и, как мы убедились, это не было ловушкой, их действительно носил самозванец.

Но в таком случае он не носил раньше предписываемых формой брюк.

Следовательно, самозванец не мог быть мужчиной, связанным с госпиталем.

Во-вторых. Это не мог быть и мужчина, не связанный с госпиталем. Ибо в результате наших рассуждений относительно использования пластыря мы уже исключили всех людей, не связанных с госпиталем.