Встречи во мраке

– Очень жаль, но мистер Верд не примет вас. Я получила от него строгое приказание. Если вы возражаете…

Камерон не возражал. Он позвонил из холла в рабочий кабинет шефа. Шеф позвонил Верду, а потом позвонил в холл Камерону.

– Можете зайти к нему, – коротко сказал он. – Я замолвил за вас словечко.

Секретарша даже не посмотрела на него, молча открыла дверь в кабинет Верда.

Верд тоже был обижен из-за вчерашнего инцидента. – Садитесь, – неприветливо сказал он.

Камерон сел.

– Вы не возражаете побеседовать со мной?

– Я уже получил указание, – кратко ответил Верд.

– Очень важно, чтобы вы поверили всему, что я скажу.

– Я оставлю за собой право сомневаться.

– Она включена в список смертников. Там не стоит ее имени, но это несомненно будет Мартина Йенсен. Если вы согласитесь безоговорочно помогать нам, то, я пола* гаю, можно обещать вам, что с ней ничего не случится. Наше единственное преимущество состоит в том, что мы знаем дату, на которую запланировано убийство. Это тридцать первое мая. Либо преступление совершится тридцать первого мая в течение двадцати четырех часов, либо вообще не совершится.

Верд пробормотал что-то неразборчиво.

– Что вы сейчас сказали?

– Фантастично.

– Я вижу, что вы мне не верите.

– У меня во всем мире нет врагов.

– Никто не может с уверенностью утверждать это. Вы можете даже не знать, что у вас есть враги.

– И каков же мотив этого? Шантаж?

– Я назвал бы это местью, но это не совсем так. Если один человек непреднамеренно причинит другому зло, тот может, потеряв рассудок, жаждать мести. Такое, пожалуй, лучше назвать мстительностью сумасшедшего.

– Кто он? – с насмешкой спросил Верд.

– Вы его пока не знаете. – Камерон помедлил: – Пока не знаем.

– Вы знаете его мотив. Вы знаете, что он душевнобольной. Вы знаете точную дату, когда он совершает преступления, и время его действия – двадцать четыре часа. Однако вы не знаете, кто он. Я назвал бы это хорошей работой полиции. Почему же вы начинаете дело не с того конца?

– Иногда мы не имеем другой возможности. К счастью, не часто. Но именно в данном случае…

Он помедлил, ожидая, что Верд станет возражать. Но Верд молчал. В углах его рта застыла ироническая улыбка.

– Вы должны нам помочь, – настаивал Камерон.

– Я чувствую себя немного старым для такого ребячества.

– Вы должны сообщить мне точные данные о Мартине йенсен.

– Например?

– Ну, мы не знаем, где она живет,

Лицо Верда омрачилось.

– Чтобы вы смогли к ней прийти, задавать неприятные вопросы и разволновать ее? Рассказывайте мне жуткие истории, сколько хотите, но, пожалуйста, оставьте ее в покое.

– Это невозможно, – терпеливо возразил Камерон. – Она ведь, в конце концов, находится в центре внимания, она является, так сказать, мишенью. Речь идет не столько о вас, мистер Верд, сколько о Мартине Йенсен.

Он стал подыскивать слова:

– Мы должны провести работу так тактично, как это только возможно. Нам, полицейским работникам, приходится сталкиваться со многими обстоятельствами в жизни людей. Мы проявляем нужное понимание. Мы знаем, что в жизни мужчины возникают случайные связи, которые он не хочет порвать. Мы ни в коем случае не скомпрометируем вас, мистер Верд…

Верд выпрямился в кресле, видимо почувствовав себя оскорбленным. Он стал чрезвычайно серьезным и напряженным.

– Вы не понимаете этого. Вы ничего не понимаете. Вы полагаете, будто я за спиной жены затеял какую-то грязную интрижку. – Он с презрением откашлялся. – Даже и полицейскому работнику многое не понять.

– Все же мы стремимся спасти жизнь особе, которая вам близка, – возразил Камерон.

Наконец Верд медленно кивнул, как бы почувствовав, что его возражения несостоятельны.

– Возможно, вы правы, – задумчиво проговорил он. – Однако я до сих пор ни с кем не говорил об этом.

– Будет достаточно, если вы обрисуете нам хотя бы общую картину, – успокоил его Камерон и весь напрягся, опасаясь, как бы Верд в последний момент не передумал.

Наконец Верд начал говорить, словно переживая заново события своей жизни.

– Я давно знаком с Мартиной, я знал ее еще до того, как познакомился со своей женой. Это была моя первая любовь, и она осталась моей единственной любовью.

Он нервно поиграл карандашом.

– Я не люблю Луизу. Это был брак по расчету, если можно так сказать. До этого я знал одну только Мартину. Но мы слишком долго ждали. Мы были так уверены, что поженимся, и из-за простого легкомыслия откладывали год за годом свадьбу. А потом вдруг стало поздно. Между нами возникло некое препятствие, и она не захотела выйти за меня замуж. Я ждал несколько лет, но она не изменяла своего решения. Проходили годы, и мы оба оставались одинокими. Потом она попросила меня жениться на ком-нибудь. Она не хотела, чтобы я и далее оставался одиноким. И поскольку я исполнял каждое ее желание, то исполнил и это. Я женился на Луизе.

– Знала?..

– Она знала, что существует некая Мартина, но даже не подозревала, какую роль играет в моей жизни эта Мартина.

Он замолчал, поиграл с карандашом и сунул его в карман.

Оба мужчины задумчиво уставились перед собой, не желая глядеть друг на друга.