Встречная полоса

– Да. – Роман и Лешка взяли на изготовку цифровые «мыльницы», Михаил достал свой складень, покрутил в пальцах и убрал в карман штанов.

Стас пинком распахнул дверь. О лучшем он мог только мечтать – любой папарацци обзавидуется. Гигантская кровать в беспорядке, на столике рядом шампанское и текила, шлюха развалилась на подушках, рядом батюшка без креста, но в трусах.

Духовник убийцы отвернулся от вспышек, попытался натянуть на себя одеяло, существо завизжало. Стас ждал. Лешка и Роман поменялись местами, каждый отщелкал двойную порцию кадров. Стас взял с кресла белый тяжелый, как шуба, халат, швырнул его отцу Феогносту.

– Оденьтесь, батюшка. Надо поговорить. А ты рот закрой! – прикрикнул он на шлюху.

Та вмиг заткнулась, захлопала глазами.

– Не о чем мне с вами разговаривать, ироды. – Батюшка встал и закутался в халат, мотая бородкой.

– Как угодно. А завтра читайте свежую прессу, смотрите телевизор. Об Интернете я уж и не говорю, – заявил Стас.

Румянец покинул личико отца Феогноста, спутанная бородка задрожала, голос тоже.

– Прошу. – Он махнул рукой в сторону двери, обернулся к шлюхе: – А ты… тебе… – и погрозил ей маленьким кулачком.

– Ты свое получишь, – закончил фразу Стас, – если будешь лежать молча и уйдешь, когда я тебе скажу.

– Хорошо. – Писк шлюхи пропал за плотной закрытой дверью. Отец Феогност прошел в гостиную и уселся в кресло. Стас встал спиной к свету, Михаил устроился на диване. Роман привалился к покрытой дорогими, с позолотой, обоями стене, просматривал снятые кадры, показывал их Лешке, и оба негромко посмеивались. Отец Феогност гневно посмотрел на них, поджал губы и уставился на Стаса злобными глазками.

– Да вы хоть знаете, кто я, – прогнусавил он, – да мне только один звонок сделать…

– Знаю, батюшка, знаю. Поэтому и пришел к тебе, – ответил Стас и продолжил: – Ты – духовник Огаркова, он убил мою жену и моего нерадившегося ребенка. И ответит за это. А ты мне поможешь.

Стас отодвинул от роскошного стола из светлого дерева мягкий стул, сел на него верхом, положил руку с «береттой» на изогнутую спинку. Батюшка побледнел, поднял руку, чтобы перекреститься, но Стас остановил его:

– Мы не в храме божьем. И сегодня я твой духовник. Исповедуйся мне, чадо, о грехах твоего духовного сына Огаркова Анатолия. Или я тебя пристрелю.

Глава 5

Имя чиновника заставило попа вцепиться короткими жирными пальцами в подлокотники кресла. Феогност забормотал что-то нечленораздельное и уставился на матовый ореховый паркет. Пауза затягивалась. Стас слышал, как в кладовке подвывает Лидия, из спальни не доносилось ни звука. А время не шло – летело, и пришлось ускорить процесс обработки попа.

– Я говорил с его женой, или кто она ему на самом деле, с Цупиковой, шлюха из ее борделя сейчас лежит на твоей кровати. Рискну предположить, что именно Огарков посоветовал тебе агентство Миланы. Она – или все же он – крупный специалист в области извращений. Как и ее благодетель. Уже немало, правда?

Поп кивнул, его редкая тощая борода неприятно дернулась.

– Но это же не все, правда? Я уверен, что господин Огарков прячет в шкафу еще пару «скелетов». Или не пару? Да, скажи мне – он покаялся в убийстве двух женщин или утаил это от свидетеля Отца нашего небесного?

Пальцы сжимали рукоять пистолета, в комнате стало очень тихо. Михаил вытащил складень, щелчком выкинул лезвие, убрал обратно. Отец Феогност поерзал в кресле, устраивая свое тучное тело поудобнее, и пробормотал:

– Он сказал, что та машина протаранила его…

– Хорошо, я понял! – оборвал его Стас, чувствуя, как от ярости у него сводит губы и немеет язык. Сейчас нельзя сдаваться эмоциям, их время еще не пришло. И как скоро оно наступит, зависит от этой похотливой туши.

– Спой, птичка, – пробормотал Роман, изучая снимки в «мыльнице» Леши. Поп вскинулся, задрал голову и прогнусавил:

– Не могу. Тайна исповеди охраняется законом. – Он победоносно взглянул на Стаса.

– Конечно, батюшка, конечно. Как и тайна частной жизни. Статью не помню, врать не буду. Но нарушу ее легко и непринужденно, а сначала прострелю тебе башку, – пообещал Стас и рявкнул, грохнув ножками стула по паркету: – Говори, скотина, извращенец! Или я тебя вместо шлюхи использую! Все используем, по очереди!

Батюшка вжался в кресло и затравленно осмотрелся. Открыл рот, закрыл, вцепился пухлыми ручонками в бороду и заговорил.

Он знает Огаркова давно, с того момента, когда в стране началась эпидемия по реституции церковной собственности. Храм в Сокольниках чем-то приглянулся чиновнику и с тех пор ни в чем не нуждался. Отец Феогност быстро занял пост настоятеля и почти полтора десятка лет еженедельно отпускает Огаркову грехи.

– Вот отсюда поподробнее. – Стас положил «беретту» себе на колени, локтями оперся на спинку стула.

Поп кивнул и пустился в воспоминания. Рассказал о том, как Огарков выбивал для храма госфинансирование на восстановление, как приезжал контролировать ход работ, как лично искал специалистов-иконописцев, как просил на исповеди помолиться за его больного сына.