Встречного ветра!

Дельтаплан с жуткой медлительностью взмыл и, неловко заваливаясь набок, пошел к земле и врезался в раскидистый куст. Ветки с треском вспороли накрывший их парус, словно проросли сквозь него, и аппарат застыл бесформенным комом из ткани, веток и алюминиевых труб.

Я поднял парус и увидел сидящего на земле, весело ухмыляющегося Боба. Одной рукой он расстегивал замок подвесной системы, другой шутливо сделал под козырек:

— Прилетели, мягко сели!..

Освободившись от ремней, он попытался встать, но охнул и повалился — его левая ступня была неестественно вывернута.

Я оттащил остатки дельтаплана в сторону, машинально отметив сломанную боковую трубу, погнутый лонжерон и завернувшийся киль.

Глядя на свою ногу, Боб болезненно морщился, но говорил с наигранным безразличием:

— Чепуха! Блерио тоже падал, но поднимался — и вперед, через Ла-Манш! Я ведь думал, что все обойдется, Бармина пригласил…

Подбежали возбужденные, запыхавшиеся ребята. Я заорал, чтобы кто-нибудь вызвал «Скорую помощь». Васька ошалело глянул на меня и, резко повернувшись, столкнулся с каким-то мужчиной. Я узнал Бармина. Отряхнув брюки, он выразительно глянул в мою сторону: доигрались, мол. Боба окружили друзья и неизвестно откуда набежавшие зеваки. Мальчишки шныряли под ногами, восторженно рассматривая дельтаплан, каждый старался потрогать его руками. Я начал подсчитывать повреждения: парус разорван в клочья, болты регулировочной линейки срезаны, растяжки вырваны из бандажей. Восстанавливать аппарат бессмысленно. История местного дельтапланеризма закончилась, не успев начаться.

Подпрыгивая на кочках, примчался голубой «Запорожец». Из него выскочила Лилька, за ней вышли Люба в длинном вечернем платье и Глеб в строгом черном костюме-тройке, с наброшенным на шею, но незавязанным галстуком. Плавно подкатила «Скорая помощь».

Глеб выбрался из толпы.

— Куда собрались? — спросил я.

— В Москву. Ребята обещали достать билеты в * Современник». — Он начал ловко завязывать галстук. — Да! Боб сейчас поклялся продать мотоцикл, но купить ткани на новый парус.

Подошли девушки. Люба неопределенно пожимала плечами, а Лилька возбужденно тараторила. Когда врач потрогал ногу и Боб испустил болезненный стон, брови ее сочувственно выгнулись.

— У него закрытый перелом!

Глеб насупился, достал сигарету и долго не мог зажечь спичку. А Лилька уже бежала к «Скорой помощи», куда ребята несли носилки с Бобом. Врач в надвинутой на лоб белой шапочке подтолкнул носилки, и они въехали в машину. Лилька впрыгнула следом.

— Эй! Стоп! Куда? — закричал врач, пытаясь поймать Лильку, она взвизгнула, изогнулась и шлепнула врача по руке. Тот усмехнулся:

— Огонь девка! Кто еще поедет?

«Волга» плавно покачивалась на амортизаторах. На какой-то кочке резко накренилась, и Боб охнул. Лилька испуганно покосилась на его ногу с наложенной шиной, прижала руку Боба к груди. Тот побагровел, неловко высвободил руку и хрипло сказал: «Закурить бы…» Лилька наклонилась к окошку водителя:

— Товарищ доктор, можно больному закурить?

Врач покосился на нее и кивнул:

— Валяйте! Но не затягивайтесь, вредно.

— И этот учит! — вздохнул Боб.

— А ты дурак! — сказала Лилька. — Риск ему нужен. Ведь разбиться мог. — Всхлипнула и закрыла лицо руками.

Боб закурил и с показным безразличием уставился в потолок. Лилька вытерла щеки и попыталась улыбнуться.

— «У герцогини бывают нервные припадки и придворный врач советует, лечить их благовониями».

Наблюдавший за ней из кабины врач сказал шоферу:

— У меня дома такая же «герцогиня» растет. Начиталась «Анжелик», понимаешь, и тоже с ума сходит — короли, бароны, куртуазная любовь. Забивают себе головы черт-те чем!

С Бобом я познакомился на следующий день после того, как обнаружил Лильку под лестницей. Она ушла рано утром. На улице от выпавшего снега было светло и празднично, глаза слепил холодный солнечный свет. Возле ворот стояла красная «Ява» с высоким выгнутым рулем, явно самодельным. На багажнике стоял «ВЭФ». Рядом приплясывал посиневший от холода парень в черной кожаной куртке с «молниями» на груди и карманах, в бордовом мотоциклетном шлеме с белой надписью латинскими буквами: «Бобби Халл». Со зловещей многозначительностью он сказал:

— Как говорил Юлий Цезарь: «Куй железо, пока душа горит!» — и хорошо отработанным ударом в подбородок отбросил меня к стене дома.

После второго звенящего удара по уху я понял, что меня бьют со знанием дела и, видимо, с удовольствием. Драться грамотно и расчетливо, как показывают в кино, я не умею. Я просто двинул парня в грудь, тот опрокинулся, но быстро вскочил и с мрачной сумасшедшинкой в глазах снова направился ко мне. В этот момент во двор влетел огромный мужик в ватном затасканном полупальто и с ходу сшиб парня с ног тяжелым кулаком. Мужик бросился к упавшему парню и бешено заорал:

— Где Лилька была ночью?