Встретимся через 500 лет! (СИ)

- После таких посещений «Трех Дубов» все пациенты покидают Эльсинор навсегда. А я привыкла к вам. Мы так славно с вами беседовали...

- Мы беседовали?! - отвлекся Холмс от запахов.

- Ну да. И я вас пару раз доставала своими соображениями. Признайтесь, ведь доставала!

- Ну, хорошо, хорошо. Действительно, благодаря вашей… - осекся, - благодаря вам, ход моих мыслей довольно часто изменялся.

В дверь постучались. Холмс сказал:

- Войдите! - и вошел Луи де Маар с Пиллоу-саном в одной руке и с гольф-бэгом на колесиках в другой.

- А, доктор Ватсон! Проходите, - сказал Шерлок Холмс не то де Маару, не то кукле. - Пообедаете со мной?

Маар смолчал, не зная, кому адресовано приглашение. Однако за стол уселся. Пиллоу-сан, устроившись у него на коленях, промямлил:

- Спасибо, Шерлок, я сыт по горло. Знаете, что я хочу теперь более всего? - Аннет Маркофф, почувствовав себя лишней, подсуетилась, чтобы скорее удалиться вместе с тележкой. Дверь за собой она прикрыла так, как будто та была сработана из гремучей ртути

- Чего вы хотите более всего, мой неустрашимый разведчик?

- Обратно в подушку!

- Ни за что! Завтра я выписы… Завтра я покидаю санаторий, и хотел бы, чтобы этот номер заняли вы. Вместе с доктором Ватсоном.

Доктор Ватсон в исполнении Луи де Маара расцвел на секунду, затем улыбка его испарилась, как вода с раскаленной печи.

- Вы ешьте, Холмс, ешьте, - сказал он, распробовав глазами огромный кусок ростбифа. - Силы вам завтра понадобятся.

- Вы думаете? - мясо Холмс ел не как еду, а питание, необходимое организму для тяжелой физической работы.

- Думаю… - вздохнул Ватсон.

- А что там у вас в сумке для клюшек?

- Шпага, пара кинжалов, кастет и бита.

- Понятно! - подмигнул ему Холмс. - Считаете, они завтра мне понадобятся в диспуте с профессором Мориарти?

- Возможно, понадобятся…

- Послушайте, Ватсон, а могу я выиграть?

- Конечно, мой друг. Я бы даже сказал, что ваш выигрыш неминуем. И все кончится для вас неплохо.

- Вот как? А к чему мне тогда шпага и бейсбольная бита?

Ватсон не отвечал. Он грустно смотрел на Шерлока Холмса.

- Так к чему мне шпага? - повторил Холмс, намазывая телячий паштет на тост, только что выпрыгнувший из тостера.

- Чтоб все получилось красиво…

- А! - хрустнул тостом. - Чтоб зрители были довольны до слез и аплодировали искренне?

- Не надо, мой друг, все усложнять, - сказал Ватсон дружелюбно. - Ключ вставлен в замочную скважину, и просто надо его повернуть. Надо его повернуть и войти в…

- В заветную кладовку садовника?

- Не знаю. Но хорошо знаю, что, очутившись за дверью, вы ни о чем не пожалеете.

- Вы думаете, это хорошо – ни о чем не жалеть? Сомневаюсь.

- Может быть, это и не совсем хорошо, но отсюда надо выйти…

- А может, Ватсон, лучше вернуться в свою коморку и…

- И провести в ней всю оставшуюся жизнь? Глядя в потолок, в окно, разговаривая с куклой и с самим собой?

- Да, это скучно. И потому вы прелагаете мне приключение.

- Да, Шерлок…

- Приключение на сцене?

- Да где угодно, Шерлок, скажите только профессору.

- Значит, на сцене…

- Сцена эта и есть жизнь, и вы это узнаете, едва покинув ее.

- Ну, хорошо. Вы меня убедили. Тем более, я обещал профессору Перену…

- Профессору Пилату.

- Да-да, я обещал профессору Пилату быть завтра в три у мадмуазель Генриетты. И если вас это не затруднит, привезите, пожалуйста, все это, – указал заострившимся подбородком на гольф-бэг, - в «Три Дуба». Ведь вы не откажетесь побыть моим секундантом?

- Хорошо, я привезу, - кивнул доктор Ватсон. - И буду вашим секундантом.

- А теперь дорогой мой друг, мне надо отдохнуть и поразмыслить…

- До завтра, Шерлок...

- До завтра, Ватсон, - крепко пожав ему руку, Холмс пошел к окну чтоб стать у него истуканом

20.Кругом была природа

Побыв истуканом полтора с лишним часа, Холмс понял, что должен делать. Пораньше поужинав (плотно) за дальним столом, он направился к себе, оделся по-походному, посидел на дорогу с Ватсоном на коленях. Через десять минут его провожал глазами поселок - из окон домов на позднего путника пристально смотрели – это чувствовалось. Линию видимости он проворонил. Вспомнив о ней, решил не возвращаться: ведь, проходя ее, чувства бескрайнего одиночества не испытал. Шлось легко, с охоткой, и сумерки опустились на землю уже под Апексом, на перевале, а ночь, на радость лунная – уже в долине. Хоть тропы и не было, Холмс двигался быстро, несмотря на корни, как в сказочной погоне, раз за разом костлявыми клешнями выраставшие под ногами. Около двух часов ночи ему показалось: кто-то крадется за ним – Мориарти?! Профессор? Крадется или поджидает впереди, вон, за той скалой, звериным зубом вонзившейся в темно-сизое небо? Или за тем деревом, ловчей сетью разросшимся под Большой Медведицей?..

Опасался Шерлок недолго: около часа ночи накатила усталость, а с ней и равнодушие. Сон, глубокий, как пропасть, словил его в густой траве на берегу ручья, беззаботно шелестевшего в звездной ночи.