Вступительная статья (к сборнику А Беляева 'Фантастика')

При всем том Беляев, как писал автору этих строк известный советский атлантолог Н. Жиров, "ввел в роман много своего, особенно - использование в качестве скульптур природы горных массивов. Этим самым он как бы предвосхитил открытие моего перуанского друга, д-ра Даниэля Русо, открывшего в Перу гигантские скульптуры, напоминающие беляевские (конечно, меньших масштабов)". У Беляева высеченная из цельной скалы скульптура Посейдониса возвышается над главным городом атлантов.

Это, конечно, частность, хотя и примечательная. Существенней то, что Беляев, в отличие от Девиня, нашел социальную пружину сюжета. У Девиня к веслам армады, которая покидает гибнущую Атлантиду, прикованы каторжники, у Беляева - рабы. Атлантида в его романе - сердце колоссальной рабовладельческой империи. Сюда поступает вся кровь, весь пот десятков царств. Нечто похожее было в Римской империи, империях Александра Македонского, Карла Великого, Чингисхана. И Беляев показывает, как рушилась одна из таких "вавилонских башен". В его романе геологическая катастрофа лишь приводит в действие клубок противоречий, в центре которого - восстание рабов.

Один из вожаков восстания - царский раб Адиширна-Гуанч. Гениальный механик, архитектор и ученый, он подарил своей возлюбленной Сели изумительные золотые сады. Необычайную судьбу молодых людей вскоре отодвигает в сторону апокалиптическая катастрофа. Гибель Атлантиды описана с большим драматизмом. Но и это нужно Беляеву, чтобы вернуть течение романа к исходной, мысли. Он приводит читателя к суровым берегам Старого Света - туда прибило полуразрушенный корабль с уцелевшим атлантом. Странный пришелец рассказал белокурым северным дикарям "чудесные истории о Золотом веке, когда люди жили... не зная забот и нужды... о Золотых садах с золотыми яблоками...". Люди берегли предание. Атлант завоевал своими знаниями глубокое уважение, он научил их обрабатывать землю и добывать огонь. Вот так, очень рационально, может быть объяснен библейский миф о божественном происхождении разума. Эстафета знания кружила по свету, то замирая на тысячелетия, то разгораясь вновь, медленно поднимая человека над природой. Вот эту просветительскую мысль Беляев и вложил в вымышленные приключения атлантов.

Беляев учился (по образованию он был юрист), выступал на любительской сцене, увлекался музыкой, работал в детском доме и в уголовном розыске, изучал множество вещей, а главное - жизнь в те годы, когда Циолковский в захолустной Калуге вынашивал грандиозные замыслы освоения космоса, когда Ленин в голодной Москве беседовал с его соратником Ф. Цандером (прототип инженера Лео Цандера в романе Беляева "Прыжок в ничто"), когда Уэллс со скептицизмом и сочувствием наблюдал первые шаги великого "советского эксперимента". Страстный публицистический очерк "Огни социализма, или господин Уэллс во мгле", в котором Беляев полемизировал с известной книгой Уэллса "Россия во мгле" и отстаивал ленинскую мечту, - только одно из многих свидетельств активной связи Беляева с революционной Россией.

Трудно назвать роман или рассказ, где Беляев упустил бы случай подчеркнуть превосходство социализма над капитализмом, силу коммунистического мировоззрения. И делал он это убежденно и ненавязчиво. Хорошо известно, что "Голова профессора Доуэля" и "Человек-амфибия" настоящие социально-разоблачительные романы, "Прыжок в ничто" и "Властелин мира" проникнуты антифашистскими мотивами. Но мало кто знает, что в романе "Подводные земледельцы" (1930) и в очерке "Земля горит" (1931) Беляев своеобразно откликнулся на выдающееся событие того времени социалистическое преобразование деревни.

Мало осталось людей, лично знавших Беляева в ранние годы. В оккупированном Пушкине, у стен осажденного Ленинграда, умер писатель и вместе с ним погиб его архив. Но остались главные свидетели - книги. И не себя ли в числе русских интеллигентов, признавших советскую власть, имел в виду Беляев, вкладывая в уста профессора Ивана Семеновича Вагнера знаменательное признание? Германские милитаристы похитили ученого и соблазняют его изменить Советской России - во имя "нашей старой европейской культуры", которую-де "губят" большевики. " - Никогда еще, отвечал Вагнер, - столько научных экспедиций не бороздило вдоль и поперек великую страну... Никогда самая смелая творческая мысль не встречала такого внимания и поддержки... А вы?..

- Да он сам большевик! - воскликнул узколобый генерал".

Да, профессор Вагнер пережил сомнения. Но он увидел и созидательную роль большевизма - а она ведь совпадает с целью подлинной науки и культуры! Беляев, подобно своему герою, решительно стал на сторону советской власти, и последние опубликованные им строки были в защиту Советской Родины от гитлеровского нашествия.