Вторая

— Потому что слишком дорого мне обходится.

Что конкретно она имеет в виду, я так и не понял. Значение её слов снова завуалировано: она отстраняется! И делает она это намеренно. На половину моих вопросов отвечает уклончиво и расплывчато. И сейчас не стоит надеяться на что-то. Да, найти подход к её телу оказалось намного проще, чем понять, что творится у неё на душе.

— Не волнуйся. Я выставлять тебе моральных счетов не планирую. Позволь себе сегодня расслабиться. Я ведь не просто так заморачивался, правда?

— Спасибо. Я оценила.

— Пока не заметил. Ты очень хорошо скрываешь эмоции.

Мы приближаемся к столу. Видно, что Сашу интересует и вид из окна, и лепестки, лежащие на полу в достатке, и свечи, создающие особую атмосферу. Но она не позволяет себе этим наслаждаться, а если и восхищается, то глубоко внутри. Жаль. Очень жаль. Я ждал другой реакции. Более яркой.

— Вина?

— Нет-нет, я не любитель спиртного. Вполне прилично себя чувствую и без него.

— Сок?

Она снова отрицательно помотала головой.

Тогда я без лишних разговоров открыл бутылку с водой и наполнил ею два бокала. Вот так и сидим. Два трезвенника, чокающихся минералкой.

Пора начинать лёгкий, ни к чему не обязывающий разговор, который скоро вновь по моей собственной инициативе станет более углублённым и личным.

Наконец, спустя какое-то время я позволил себе небрежно коснуться запретной темы вскользь.

— Кстати. Я передал все документы Терентьеву.

— И что, нашли проблему?

— Да.

— Что же это?

— Просто так не скажу. Требую привилегий к своей выдающейся персоне.

Она, не отрываясь, смотрит на меня. И я не могу разобрать то чувство, которое плещется в её взгляде. Но это, однозначно, что-то хорошее. Я не выдерживаю необычного тепла и непривычной искристости её глаз.

— Что?

— Да вот размышляю. Откуда ты взялся на мою голову. Такой смелый, решительный, непоколебимый. Ты всегда добиваешься своего или только когда дело касается женщин?

— Когда дело касается женщин, обычно мне не нужно прикладывать слишком много усилий, чтобы добиться своего.

— Не сомневаюсь. А во всём остальном?

— Во всём остальном есть логика, приоритеты и холодный расчёт. Ну и здравый смысл, конечно же.

АЛЕКСАНДРА

А в том, что касается женщин, очевидно, здравый смысл ему изменяет. Но оно и видно. Иначе у него полностью отсутствует инстинкт самосохранения.

— Как часто вы видитесь с Михаилом?

— Ты решил разбавить наш слаженный тандем?

— Я хочу, чтобы его вообще больше не было.

— А зачем тебе? Нам с ним очень удобно друг с другом, — возможно, фальшь, высокомерие и пренебрежение пробьют брешь в его чётко выстроенной атаке и помогут мне в корне обрубить все попытки... ради его же блага. Не вовремя мы с ним встретились, наверное. А если наоборот?

— Очень удобно что? Очень удобно друг другу врать? Достойные отношения, ничего не скажешь. Но я не берусь осуждать. Каждый живёт так, как хочет сам.

Как же я могла этого не учесть? Не увидеть раньше? Каждая его фраза несёт в себе определённый подтекст, если не сказать намёк. И сейчас Аристарх не упустил случая завуалированно ткнуть в меня заострённой шпилькой, особенно подчеркивая своё резко-негативное отношение к предмету разговора.

— А по-моему, ты именно это и делаешь. Осуждаешь, — пикироваться с ним становится интересно, тем более что он это делает аккуратно и виртуозно. Единственное, что мне не нравится, — приходится прятаться за то, что я сама считаю недостойным, неправильным и для меня лично делом решённым. — Но я к этому уже привыкла. Этим меня не шокировать.

— Да нет. Я вот сижу, любуюсь тобой, глаз не могу оторвать... и думаю. Что же мне сделать? — от его тона — даже не от слов, а именно от тона: рассудительного, задумчивого, спокойного, с ноткой какой-то неуловимой обречённости — сердце забилось быстрее. — Как мне после встречи заманить тебя к себе домой? И не отпускать ещё долго... Ты ведь по доброй воле не поедешь.

— Он же этого не простит. Нравится риск? Адреналин в крови?

— Нет.

— Что тогда? Не с кем провести ночь? Зачем тебе? — мы не отводим друг от друга скрещённых взглядов. Напряжение витает в воздухе, а заряженные частички того и гляди шарахнут кого-то из нас током.

— Влюбился, — и, кажется, этот кто-то — я.

— Это ничего. Бывает, — от собственных слов самой стало противно, аж внутри тяжелеет. А если бы мы познакомились чуть позже и при других обстоятельствах? Что я могла бы ему на это ответить? Уж точно не подобную безжизненную мерзость. — Скоро пройдёт.

— Не пройдёт. Мне непонятно, что тобой движет. Непонятно, что тебя держит рядом с ним, хотя каждый раз, когда ты произносишь его имя, взгляд наполняется холодом, а тон — безразличием. Каждый раз ты докладываешь по новому кирпичику на стену, которой пытаешься отгородиться от всего мира. А внутри лишь одиночество по ночам и кошмары, от которых ты просыпаешься вся в слезах. Ты провела со мной ночь, отдавая своё тело полностью, страстно и незабываемо, но душу намертво заколотила досками. Почему, Саша?