Вторая мировая: ошибки, промахи, потери

Бурная политическая жизнь и радикальные взгляды помогли Черчиллю нажить могущественных врагов, не подарив ему друзей. Однако он никогда не был экстремистом: наоборот, он постоянно обличал экстремизм в своих критических выступлениях. Министр либерального правительства, Черчилль в 1909 году обрушился на пропасть, разделявшую богатых и бедных, на «отсутствие установленного минимального прожиточного уровня для рабочих и, с другой стороны, безудержный рост вульгарной роскоши». В 1918 году он выступал за более мягкие требования к побежденной Германии. Его официальный биограф писал: «Самая примечательная особенность карьеры Уинстона Черчилля — это то, что почти каждый его поступок трактовался современниками в наихудшем свете». В межвоенные годы, когда как избиратели, так и политики впали в глубокий летаргический сон, энергия Черчилля будила всех и стала причиной его отставки. В мае 1936 года он обратился к депутатам парламента: «Больше не осталось ни воли, ни сил, ни умственной энергии, ни способности принимать решения?»

По воле случая Чемберлен сообщил о своем вынужденном решении уйти с поста премьер-министра в тот самый час, когда германские войска начали наступление на Францию, Бельгию и Нидерланды. Шестидесятипятилетний Черчилль пришел к власти в годину самых тяжких для Великобритании испытаний. «Мне нечего предложить вам, — сказал он, обращаясь к народу 13 мая, — кроме крови, тяжелого труда, слез и пота». Обращаясь к палате общин, Черчилль сказал: «Вы спрашиваете, какова наша цель? Я отвечу одним словом: победа, победа любой ценой, победа несмотря на все ужасы, победа, какой бы долгой и трудной ни была дорога к ней; ибо без победы немыслима наша дальнейшая жизнь». После этих слов он вышел из зала заседаний с блестящими от слез глазами, но все же бросив своему помощнику:

«По-моему, я задел этих болванов»[40]

.

На самом деле этим пылким речам не удалось растопить лед недоверия между Черчиллем и его бывшими коллегами-парламентариями. Один очевидец утверждает, что речь Черчилля 13 мая была принята очень сдержанно, отмечая гораздо более теплый прием, оказанный в тот же день Чемберлену. Хотя Черчилль пользовался симпатиями значительной части английского общества, холодный прием, оказанный ему в палате общин, побудил журналистов пожаловаться (Чемберлену) на то, что открытая неприязнь по отношению к Черчиллю приведет к печальным последствиям за рубежом. Только после этого председатель парламента убедил депутатов с галерки пересмотреть свое поведение. С тех пор Черчилля прилежно встречали одобрительными криками и аплодисментами.

Германский бросок на Запад

10 мая 1940 года, когда еще бушевала битва за Норвегию, германские армии, стоявшие вдоль границы с Нидерландами, Бельгией и Францией, двинулись вперед в соответствии с «Желтым планом». Две группы армий — «А» и «Б» — при массированной поддержке с воздуха действовали по плану, разработанному генералом Эрихом фон Манштейном. Наступавшая на севере группа армий «Б», состоявшая в основном из пехотных частей, передвигающихся на конной тяге, пересекла границу и вторглась в Нидерланды и Северную Бельгию. Эти нейтральные государства, прилагавшие все силы для того, чтобы не дать Гитлеру ни малейшего повода начать войну, оказали захватчикам стойкое сопротивление. Тем временем группа армий «А» незаметно продвигалась вперед по узким лесным дорогам Арденн. Союзники громогласно провозгласили этот район непроходимым для танков. Однако именно в составе группы армий «А» находилась большая часть германских бронированных дивизий.

Хотя союзники были захвачены врасплох, наступление на севере было именно тем ходом событий, которое предполагали французские и английские генералы. Планы Гамелена в спешном порядке извлекли на свет божий, а газеты запестрели фотографиями и статьями о том, как сыновья Томми Аткинса встречаются с дочерьми мадемуазель из Армантьера. Английские и французские войска, двинувшиеся вперед на северном участке фронта на соединение с голландской и бельгийской армиями, были приятно удивлены тем, как мало вреда им причиняют налеты германской авиации.

В 1940 году королевство Нидерланды в некоторых отношениях было самым иностранным государством в Европе. Голландцы держались особняком от остальных европейских народов. Их язык представлял огромные трудности даже для немцев. Их часы показывали свое время (опережая на 2 часа 40 минут германское, отставая на 40 минут от бельгийского, французского и английского, опережая на 20 минут гринвичское). Раскиданные по всему миру колонии обеспечивали Нидерланды нефтью и сырьем; Индонезия (в то время острова Ява и Суматра входили в состав голландской Ост-Индии) была «страной пряностей», к которой стремились средневековые первопроходцы. Нейтралитет в Первой мировой войне еще больше обогатил голландцев, надеявшихся остаться нейтральными и в следующую войну.