Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор

Война может быть наукой или искусством, однако сообщения о ней, как правило, ложные. Поэтому, в моей книге неизбежен целый ряд ошибок, как, впрочем, и во всех других книгах, написанных о недавно закончившейся войне, Я надеюсь, однако, что, поскольку в книге рассматриваются главным образом вопросы стратегии и тактики, ошибок в ней будет меньше, чем в том случае, если бы я взялся писать героическую историю войны и, следовательно, описывал бы в основном события, которых в действительности никогда не было.

Таблица 1

Дж. Фуллер.

1 сентября 1947 г.

Глава первая. Предвоенная обстановка

1. Непосредственные причины войны

«В субботу 28 нюня 1919 г., «La journee de Versailles»,[1]

— пишет Гарольд Инкольсон в книге «Как делался мир в 1919 г.», — мы входим в Зеркальный зал… Клемансо уже сидит под тяжелым балдахином. Над ним лепная надпись: «Le roi gouverne par lui—meme».[2] Он выглядит маленьким и желтым, как высохший зародыш человека… Республиканская гвардия у дверей со звоном вкладывает в ножны свои сабли. «Faites entrer les Allemends!»,[3] — говорит Клемансо… Их проводят на места. Клемансо немедленно прерывает тишину. «Messieurs, la stance est ouverte»,[4] — скрипит он и добавляв еще несколько плохо подобранных слов. «Мы собрались здесь для подписания мирного договора…» Затем Сен—Кентен подходит к немцам и с исключительным достоинством подводит их к столу, на котором разложен договор… Они подписывают… Вдруг снаружи раздается гром орудийного салюта. Им извещают Париж, что второй Версальский договор подписан д—ром Мюллером и д—ром Беллом… «Заседание закрыто», — скрипит Клемансо. Больше — ни слова.

Мы оставались на местах, пока провожали немцев, как преступников со скамьи подсудимых. Их глаза все еще были устремлены в пространство, куда—то к горизонту.

Мы оставались на местах, давая возможность удалиться Большой пятерке: Вильсон, Ллойд Джордж, представители доминионов и другие. Наконец, Клемансо шагает походкой сатира. Пенлеве, который сидел вблизи меня, поднялся его приветствовать. Он протянул обе руки и схватил Клемансо за правую перчатку. Он поздравлял его. «Oui, c'est une belle journee»,[5] — говорит Клемансо. Слезы стояли в его тусклых глазах.

Maрия Мюрат сидела возле меня и слышала все.

«En etes—vous sure?[6] — спросил я ее. «Pas du tout»,[7]

— ответила эта умная женщина».[8]

Так под грохот орудийного салюта была погребена первая мировая война и зачата вторая. Хотя при изучении главных причин последней, впрочем, как и первой, видно, что нити тянутся через паровые двигатели и биржи к инстинктам первобытного человека, однако непосредственной причиной ее был Версальский договор. И не потому, что он был суров или лишен здравого смысла, а потому, что Версальский договор нарушил условия перемирия от 11 ноября 1918 г. Важно помнить об этом, потому что именно этот недостойный поступок дал возможность Гитлеру сплотить вокруг себя всю Германию и оправдать в глазах немецкого народа любое нарушение Версальского договора, на которое он шел.

История вкратце такова: 5 октября 1918 г. германское правительство обратилось к президенту Вильсону с нотой, в которой принимало его Четырнадцать пунктов и просило о мирных переговорах. Через три дня президент ответил. Вильсон спрашивал, правильно ли он понял, что цель германского правительства в переговорах сводилась только к тому, чтобы договориться о практических деталях претворения в жизнь условий, изложенных в Четырнадцати пунктах, Четырех принципах и Пяти приложениях? Немцы ответили утвердительно. Затем последовала дальнейшая переписка. Наконец, 5 ноября президент направил германскому правительству окончательный ответ, в котором указывал, что союзные правительства «заявляют о своем желании заключить мир с германским правительством на условиях, указанных в послании президента Конгрессу 8 января 1918 г. (Четырнадцать пунктов), и на принципах мирного урегулирования, изложенных в его последующих посланиях».

«Характер контракта между Германией и союзниками, вытекающий из этого обмена документами, ясен и недвусмысленен, — пишет Джон Мейнард Кейнс (впоследствии лорд Кейнс). — Мирные условия должны согласовываться с обращениями президента, а предметом занятий мирной конференции является «обсуждение деталей их проведения в жизнь». Обстоятельства, сопровождающие этот контракт, носят необычайно торжественный и связывающий характер; ведь одним из его условий было согласие Германии принять статьи перемирия, которые были таковы, что делали ее совершенно беспомощной. Так как Германия обезоружила себя в уповании на контракт, то для союзников было делом чести выполнить принятые на себя обязательства; если же эти обязательства допускали двусмысленное толкование, то союзники не имели права использовать свое положение, чтобы извлечь для себя выгоду из этой двусмысленности».[9]