Вторая мировая война (Том 1-2)

Еще не настало время, сказал Риббентроп, обсуждать новый порядок вещей в Польше. Балканская проблема уже подверглась широкому обсуждению. На Балканах мы имеем только экономические интересы, и мы не хотим, чтобы Англия мешала нам там. Гарантия, которую Германия дала Румынии, видимо, была неправильно понята Москвой... Во всех своих решениях германское правительство руководствовалось исключительно стремлением сохранить мир на Балканах и помешать Англии создать там плацдарм и воспрепятствовать снабжению Германии. Таким образом, (германские) действия на Балканах мотивировались исключительно обстоятельствами нашей войны против Англии. Как только Англия признает свое поражение и запросит мира, германские интересы на Балканах будут ограничиваться исключительно экономической областью, а германские войска будут выведены из Румынии. Как фюрер неоднократно заявлял, Германия не имеет территориальных интересов на Балканах. Он лишь может вновь и вновь повторить, что решающий вопрос состоит в том, готов ли Советский Союз и намерен ли он сотрудничать с нами в великой ликвидации Британской империи. По всем другим вопросам мы могли бы легко достигнуть взаимопонимания, если бы нам удалось развить наши отношения и определить сферы влияния. Каковы именно эти сферы влияния, неоднократно указывалось. Поэтому, как ясно заявил фюрер, интересы Советского Союза и Германии требуют, чтобы партнеры не противостояли друг другу, а стояли бок о бок для того, чтобы помогать друг другу в осуществлении своих чаяний.

В своем ответе Молотов заявил, что немцы считают, что война против Англии фактически уже выиграна. Поэтому если, как уже говорилось в другой связи, Германия ведет борьбу против Англии не на жизнь, а на смерть, то он может понять, таким образом, что Германия ведет войну "на жизнь", а Англия -- "на смерть". Что же касается вопроса о сотрудничестве, то он вполне одобряет его, но нужно прийти, добавил Молотов, к полному взаимопониманию. Эта мысль была также выражена в письме Сталина. Следует также определить сферы влияния. Однако по этому вопросу он (Молотов) не может занять определенной позиции в настоящее время, поскольку он не знает мнения на этот счет Сталина и других своих друзей в Москве. Но он должен заявить, что эти великие проблемы завтрашнего дня не могут быть отделены от проблемы сегодняшнего дня и от выполнения существующих соглашений...

После этого Молотов сердечно попрощался с министром иностранных дел, подчеркнув, что он не сожалеет о воздушном налете, ибо благодаря ему он имел такой исчерпывающий разговор с рейхсминистром иностранных дел".

Когда в августе 1942 года я впервые посетил Москву, я услышал от Сталина более краткий отчет об этих переговорах, который в основных чертах не отличался от германского отчета, но, пожалуй, был более красочным.

"Некоторое время назад, -- сказал Сталин, -- Молотова обвиняли в том, что он настроен слишком прогермански. Теперь все говорят, что он настроен слишком проанглийски. Но никто из нас никогда не доверял немцам. Для нас с ними всегда был связан вопрос жизни или смерти". Я заметил, что мы сами это пережили и поэтому понимаем, что они чувствуют. "Когда Молотов, -- сказал маршал, -- отправился в Берлин повидаться с Риббентропом в ноябре 1940 года, вы пронюхали об этом и устроили воздушный налет". Я кивнул. "Когда раздались звуки воздушной тревоги, Риббентроп повел его по длинным лестницам в глубокое, пышно обставленное бомбоубежище. Когда -они спустились, уже начался налет. Риббентроп закрыл дверь и сказал Молотову: "Ну, вот мы и одни здесь. Почему бы нам сейчас не заняться дележом?" Молотов спросил: "А что скажет Англия?" "С Англией покончено, -- ответил Риббентроп. -- Она больше не является великой державой". "А в таком случае, -- сказал Молотов, -зачем мы сидим в этом убежище и чьи это бомбы падают?"

* * *

Берлинские переговоры ничуть не изменили твердую решимость Гитлера. В течение октября Кейтель, Йодль и германский генеральный штаб по его приказу подготовляли планы движения германских армий на Восток и вторжения в Россию в начале лета 1941 года. На данной стадии не было необходимости назначать точную дату, которая могла также зависеть от погоды. Учитывая расстояния, которые пришлось бы покрыть после перехода границы, и необходимость занять Москву до наступления зимы, было ясно, что самым удобным сроком явилось бы начало, мая. Кроме того, сосредоточение и развертывание германской армии на фронте от Балтики до Черного моря протяжением в две тысячи Миль, создание складов, лагерей и строительство железнодорожных путей сами по себе представляли крупнейшую военную задачу из всех когда-либо предпринимавшихся, и нельзя было допускать никакой задержки ни в планировании, ни в осуществлении намеченных мероприятий. Все это осложнялось еще необходимостью действовать скрытно и незаметно.