Вторая могила слева

Припарковав вишневый джип «вранглер», так же известный как Развалюха, в половине квартала от цели, я снова впала в режим «Миссия невыполнима», чтобы пересечь опасную область в пределах южного района боевых действий. Убогую территорию вокруг брошенной психбольницы давно облюбовали банды всех мастей. А самой больницей, прикрытой правительством еще в пятидесятых, владела местная банда байкеров, которые называли себя «Бандитами». По большей части, они относились к старой школе и пользовались цветами, отражающими верность Богу и стране.

Просканировав окрестности, особое внимание я уделила главному убежищу «Бандитов» – отдельному от больницы зданию, мне лично известному под названием «Оплот ротвейлерского беззакония» (что поделать, «Бандитам» нравятся ротвейлеры), и полезла через забор так быстро, как только могла. Признаться честно, получалось не очень быстро. За все те годы, что я вторгаюсь на территорию «Бандитов», ротвейлеров выпускали патрулировать периметр всего несколько раз. В течение дня банда обычно держит их внутри. Надеясь, что удача не изменит мне и на этот раз, но все же держа ухо востро, я полезла вверх по забору, кривясь от боли, когда металлическая проволока впивалась в пальцы. И почему кажется, что у мужиков это получается так легко? Единственное, что мне нравилось в этом занятии, – это как раз наблюдать за теми мужиками, у которых это с виду получается так легко.

Я перевалилась на другую сторону, упала, прокатилась по земле и остановилась. С одной стороны, чтобы пожалеть себя любимую, а с другой, чтобы пересчитать пульсирующие от боли пальцы. К счастью, все были на месте. Не хотелось бы потерять один из них в процессе покорения забора.

Еще раз взглянув в сторону дома банды, я помчалась к окну в подвал, которым пользовалась, вламываясь в больницу, со старших классов. Меня всегда особенно тянуло в заброшенные психиатрические лечебницы. Я частенько бродила по ним (читай: проникала со взломом), пока однажды ночью, когда мне было пятнадцать, совершенно случайно не открыла для себя именно эту. Той же ночью я нашла Рокета. Был такой научно-фантастический персонаж, Рокетмен, в пятидесятые годы, когда ученые думали, что ракеты управляются паровыми двигателями, а к инопланетянам относились так же негостеприимно, как к коммунистам. Я выяснила, что в некоторой степени Рокет гений, потому что знает имена всех, кто когда-либо умер. Миллионы миллионов имен хранятся в его детском разуме. Что время от времени бывает очень полезно.

На животе я пролезла в окно, кувыркнулась и приземлилась на ноги на бетонном полу подвала. Молодец я. Не будем считать все те разы, когда после такого же маневра я приземлялась на задницу в грязь, прихватив шевелюрой тонны паутины. Я повернулась, чтобы изнутри запереть окно. Чтобы навестить Рокета, всегда сперва приходится убегать от зубов ротвейлеров.

- Мисс Шарлотта!

Наверное, уже в стотысячный раз за день я подскочила, порезав палец о замок окна. Судя по всему, девиз сегодняшнего дня – «Напугай Чарли так, чтоб ее вырвало от страха». Знала бы, заказала бы сырные шарики.

Я стремительно развернулась и посмотрела на ухмыляющееся лицо Рокета. Он стиснул меня в объятиях, которые оказались мягкими и теплыми, несмотря на низкую температуру моего визави. Я засмеялась, и мое дыхание превратилось в пар.

- Мисс Шарлотта, - повторил он.

Мне захотелось его подразнить:

- Все равно что обниматься с ледяной статуей.

Рокет поставил меня на пол, его глаза сияли счастьем.

- Мисс Шарлотта, вы вернулись.

Я хихикнула:

- Я же говорила, что вернусь.

- Да, но прямо сейчас вам нужно уйти.

Он обхватил меня за талию, а через секунду я обнаружила, что прижата к окну подвала. Тому самому, которое я только что закрыла.

- Да погоди же, Рокет, - заныла я, перебрасывая ноги по обе стороны подоконника. Мне было смешно: подайте сюда гинеколога, потому что поза для обследования самая подходящая. Меня и раньше выставляли из психушек, но Рокет никогда меня не прогонял. – Я же только что пришла, - продолжала бороться я, упираясь руками в подоконник, но, черт бы побрал мировое дерьмо, Рокет был силен.

- Мисс Шарлотте нужно уйти, - повторил он, вообще ни прилагая никаких усилий, чтобы удержать меня на месте.

Я стиснула зубы под его напором.

- Мисс Шарлотте не нужно уходить, Рокет. Она дает тебе честное слово.

Не сдвинувшись ни на миллиметр, он продолжал прижимать меня все плотнее и плотнее к окну. Внезапно я потеряла опору – правая нога соскользнула, и я оказалась прижатой к крошечному окошку.

Тут я и услышала треск. Леденящий душу треск стекла, поддающегося давлению. Проклятье. Если меня будут зашивать, Рокету придется заплатить. Не буквально, конечно.

Изо всех сил я пыталась извернуться и оказаться подальше от стекла, которому несколько десятков лет, когда Рокет вдруг исчез. В ту же секунду я грохнулась на бетонный пол, приземлившись на левое плечо и немножко – на голову. Напалмом взорвалась боль и распространилась по нервным окончаниям. И я поняла, что не могу дышать. Ненавижу, когда такое случается.