Вторая рота

вернулся на полусогнутых:

– Сокол, бумага есть?

– Чѐ, майка короткая? – прикололся ефрейтор.

– Пошѐл ты… О-ох.

Кабан исчез в кустах. Сокол остался один.

96

Он остановился у грибка, прислушиваясь к ночным шорохам,

потом оглянулся по сторонам и решил пройтись вдоль ворот склада. Он

вдруг услышал, как за его спиной шлѐпнулся на землю какой-то

предмет. Резко обернувшись, увидел, как прямо рядом с ним на земле

валяется газовая граната, от которой поднимаются вверх, прямо на него,

клубы белѐсого газа. Боец почувствовал резкий запах, в глазах

потемнело, но, прежде чем упасть на землю, он успел снять автомат и

прохрипеть: «Кабанов, нападение на…»

Его вскрик утонул в шуршании листвы. К отрубившемуся Соколу

из кустов неслышно скользнули две быстрые тени. Колян забрал у

бойца автомат, а «разговорчивый», который в этот раз не сказал ни

слова, стал возиться с замком и печатями. Когда с ними было

покончено, «монтѐр» из тюбика накапал масла в скрипучие петли и

распахнул ворота склада.

Кабанов сделал свои дела, поправил штаны, вышел из кустов и

направился к посту. Облегчѐнный организм чувствовал себя прекрасно,

равно как и боец, которому он принадлежал.

– Ох, как заново родился, – пѐрся Кабан сам от себя, – как будто

каменюка с души свалилась…

Эти сравнения могли продолжаться ещѐ долго, если бы Кабанов

не вышел на пост и не увидел бы на земле распростѐртого Сокола.

Воздух вонял какой-то химией, от которой у Кабана сразу же

защекотало нос. Он подбежал к товарищу и, наклонившись, стал

тормошить Сокола за плечо.

Ефрейтор был жив, но находился в глубоком отрубе. Рядом с ним

не было автомата, зато валялась оболочка химической гранаты – она-то

и являлась источником едкой вони.

Кабан чихнул и вдруг услышал какой-то шум со стороны склада.

Стараясь не шуметь, Кабан снял с плеча автомат, осторожно передвинул

предохранительную планку на одно деление вниз и клацнул затвором.

Оружие было готово к стрельбе.

Выставив вперѐд ствол автомата, Кабан осторожно пошѐл на шум,

в любую минуту готовый нажать на спусковой крючок.

97

В караулке зазвонил телефон.

– Начкар капитан Зубов слушает!

– Полковник Бородин. Как дела?

– Всѐ в порядке, без происшествий, посты усилены. Всѐ тихо.

– Усильте бдительность. Есть информация, что электрики,

которые сегодня ходили по нашим складам, вовсе не те, за кого себя

выдавали. Доведи это до караульных.

– Есть, товарищ полковник.

– Всѐ. Удачи.

Зубов опустил трубку на рычаги и посмотрел на Медведева,

который сидел за столом и листал караульный устав.

– Вообще-то, товарищ капитан, устав – книжка нудная, – сказал

Медведев, с трудом сдерживая зевок.

– Конечно, это не детектив, – согласился Зубов, – но в отличие от

детектива, Медведев, здесь каждая строчка кровью написана. Что

называется, проверена практикой.

Снаружи, приглушѐнный стенами, до них донѐсся короткий сухой

треск автоматной очереди.

– Ты слышал? – вскочил с места Зубов.

– Так точно, – взволнованно ответил Медведев, – второй пост,

кажется…

– Так хера ли ты сидишь? – Зубов отжал сигнальную кнопку и во

всѐ горло заорал: – Караул, в ружьѐ!

Тревожно заголосила сирена, из спального помещения, один за

другим, стали выбегать караульные с оружием. Через тридцать секунд

боевая группа уже двигалась ко второму посту.

Кабанов шѐл вдоль стены склада, пока не упѐрся в тяжѐлую

створку распахнутой двери. Обойдя еѐ, боец заглянул внутрь склада, где

виднелся приглушѐнный свет ручных фонариков и слышался

негромкий шум передвигаемых ящиков.

98

Свет стал приближаться, и Кабанов отошѐл в тень и стал ждать. Со

склада вышли два человека, которые тащили в руках длинный

деревянный ящик. Оставаясь в тени, Кабан поднял автомат и направил

его на злодеев.

– А ну-ка ящик на землю! – грозно скомандовал он. – Быстро!

Злоумышленники застыли как вкопанные, не выпуская ящика из

рук.

– Что встали, вашу мать! – ещѐ громче заорал Кабан. – Ящик на

землю, кому сказано!

«Электрики» резко выпустили ящик из рук, и тот с грохотом упал

на землю. Кабан заметил, как рука одного из врагов потянулась к

висящему у него за спиной автомату.

– А-а-а! – со всей дури заорал Кабан и, подняв ствол автомата

повыше, дал короткую очередь над головами воров. – Оружие бросить!

Сами мордой в землю! Перехерачу вас всех, на хрен!

Автомат брякнулся на землю, «электрики» последовали следом

за ним. Кабан остановился в нескольких метрах от них и, не опуская

оружия, зло сказал:

– Только дѐрнетесь, суки, мозги повышибаю!

Дѐргаться воры и не собирались.

Послышались тяжѐлые шаги множества сапог.

– Соколов, Кабанов, где вы? – послышался голос капитана.

– Сюда, товарищ капитан! – закричал Кабан. – Сокол – у грибка, ему

помощь нужна.

«Калаш» приятной тяжестью лежал в руках, от него веяло теплом

и запахом пороха. Кабан только сейчас осознал, что это такое – быть

солдатом.

Сокол лежал в санчасти. Отравление было неопасным, но врач