Вторая смена

– Спасибо! – в последнюю секунду притормаживаю, чтобы не растечься сейчас в глубоком реверансе. Инна Павловна уверенно кивает:

– Вы хотите сделать все, что нужно, хватаетесь за все и сразу. И поэтому вам кажется, что никто, кроме вас, не справится, не сможет. Это абсолютно нормальная реакция, Женечка. Но она ошибочная, поймите, пожалуйста! (Ну совсем девочка еще! Это сколько тебе лет? Двадцать семь? Тридцать? У меня могла бы учиться, в первом выпуске или во втором.)

– Понимаете, мы с Анькой ездили туда, где она раньше жила. В квартиру ее мамы. И ей там было плохо. Анька успокоилась. А через три дня отрезала себе челку. Маникюрными ножницами. Прямо до лысинки, представляете? Она в косынке гуляет, я ей отдала свой платочек с последней линьки… В смысле, красивый такой платок, не линяет при стирке.

– Да, я поняла. Вы отлично придумали.

– Но она же не может в таком виде в школу… в лицей?

– А почему нет?

– Говорит, что будут дразнить. Боится.

– У нас в классе очень дружные ребята. Они, конечно, разные, но они добрые, отзывчивые. И я с ними обязательно поговорю, подготовлю их. Пусть спокойно приходит в платочке, в этой… как она называется – в бандане. В общем, завтра я Анночку жду! Даже если уроки не сделает, пусть обязательно приходит на занятия. Скажите, что мы все очень рады будем ее увидеть! – Инна Павловна смотрит немного нетерпеливо: надо домой бежать, там внучек Стасичек, сегодня его первый раз купать будут.

– Женя! Вы в прошлый раз забыли в учительской сумку. Мы не сразу сообразили, чья это, нашли только по запаху. Колбасу, к сожалению, пришлось выбросить, но все остальное в порядке. – Инна Павловна мягко уплывает к своему письменному столу, вытаскивает из тумбочки мой напрочь забытый пакет с покупками. Надо было и вправду ей хотя бы кофе подарить, хорошая тетка, мне бы такую классную даму в свое время. В этом кабинете, да еще у доски, мне вдруг стало лет восемь. У меня была мама, она звала меня «Долли».

– А по математике четыре номера на одной странице, только ответы вписать в клеточки, и все. Страница сто два, номера с восемьдесят третьего по восемьдесят седьмой! – Домашку Инна Павловна записала на маленьком блокнотном листке – розовом, с узором из котяток и прочих медвежат. Очень похожий я нашла недавно в Анюткином столе. «Проклятая ведьма, я тебя ненавижу!»

14 апреля 2009 года, вторник

– Анька, собирайся, гулять пойдем.

– Я уроки стану делать! – сообщает мне упертый голосочек из-за двери.

Гулять мне хочется до полусмерти. Не шастать по районам, прибираясь в эмоциях и намерениях, а бесцельно бродить по чужой территории, между домами, которые помнят меня молодой или вообще появились до моего рождения. Я центр Москвы не люблю. Он, даже перелицованный, нашпигован воспоминаниями, как хорошая булка изюмом. Куда ни пойдешь, столкнешься с собственным прошлым. Его у меня много, местами чересчур. Но сегодня я хочу домой, на Каланчевку. На давно и безнадежно застроенную улицу, шагать по которой – все равно что мысленно припоминать строки обжегшего когда-то стиха, холодея на нужном слове. Мне не хочется видеть никого из давних камрадов. Мне хочется помнить, какими мы были. Прошлое не возвращают, его реставрируют.

– Мое дело предложить, твое дело – отказаться. – Я замираю в коридоре. Спотыкаюсь об принесенный из школы пакет. Тетрадки я вчера Аньке вручила, ножнички вернула на место, а банка кофе так и маячит на нашей галошнице. Потом уберу, когда домой вернемся.

Оставлять Аньку одну страшно. Это очень нелогичный страх, не мой совершенно. Она торчит в квартире безвылазно, а я ее сторожу, выскакивая на дежурства исключительно по ночам, когда приезжает Артем. Вот так, в две смены, уже неделю, мы пробуем хоть немного растормошить Анюту. А она молчит. Разговаривает, но по делу, отказываясь от супа или докладывая о визите в душ. Добиться иного мы не можем. Не знаю, может, плохо стараемся? В умных педагогических книгах и на всезнающих родительских форумах о таком сложно спрашивать, если без подробностей. Но я готова просить помощи у мирских.

Хотя вчера днем Анька соизволила вывезти себя на прогулку. Затребовала, чтобы Темчик покатал ее на машине, меня с собой брать не захотела. Артем забил на весь тот раскардаш, который творился у него на работе, подорвался к нам по первому свистку, а потом в срочном порядке отбыл с ребенком в неизвестном направлении. А я три часа металась по квартире, как сбесившаяся крыса по клетке. Разве что по рукам себя не била, чтобы им все время не звонить. Но ничего, вернулись домой вполне благополучно. Темка потом рассказал – они не столько по городу колесили, сколько по ближайшему кладбищу гуляли. Анька попросила. Не знаю, может, она так с матерью прощалась? Ну Марфа же как покойница, правильно?

– Ань, а хочешь, давай кого-нибудь в гости позовем? У тебя есть девочки знакомые? Если не в школе, то во дворе?

– Нету никого! Не мешай! – откликается Анька сквозь стук клавиатуры.