Вторая вожатская (СИ)

   – Ловко, – хмыкнул Серёга.

   – Поэтому – титьки помять в кустах, пососаться – ну так, без излишеств. Не более. Это сами там. Как пойдёт. Лясы-балясы – в свободном объёме. Но ниже пупка – чтоб ни пальцем. Я их целочками у мамаш получил, мне их и назад такими же сдавать. Всё усекли? Тогда пошли до ваших пассий. До подъёма время ещё есть. И, да, после десяти мальчики налево, девочки направо. Я ваших теней и в бинокль не вижу. Вам же и самим утром вставать.

   – Да Женьку не надо. Он, типа, свободен, а мне...

   – Ну, вот и ладушки.

   Втроём они поднялись на второй этаж. Конечно же двадцать шестая была уже открыта, а из остальных дверей на них смотрели любопытные девичьи мордочки.

   – Получайте своих кавалеров. У вас ещё полчаса, чтобы наобщаться. Ну и, девчонки, ребят на дискотеку свою пригласить не забудьте.

   Он мельком отметил их лица. Там было такое... Девочки не писали от восторга кипятком и не визжали только потому, что в дверях стояли их новые знакомые, вести себя перед которыми подобным образом было просто неприлично.

   – Валер... А ты почему их не прогнал, не отругал? – по пути в вожатскую подошла к нему Анночка, бывшая тут же.

   – Понимаешь, Анют, – остановился он, – Вот посмотри на них. Сейчас они все заняты друг другом, все они под контролем и на разные глупости не пойдут, чтобы не испортить ситуацию, так?

   – Так.

   – А выгони я их? Так они подскребутся снова и эти дурёхи, Пунина с компанией, будут их от меня прятать. Запретный плод он же слаще. Им ведь чего всем хочется? Романтики и приключений на пятую точку. А дней через пять всё само собой закончится и рассосётся. Потому что общие темы иссякнут.

   Это была Валеркина победа. Пунина, кстати, потом даже пришла к ним в вожатскую. Пришла вместе с Соколовой. Пожались немного. Потом прощенья стали просить. Что, мол, вот, не знали, а теперь. Валерка только рукой махнул, вменив им на завтра уборку территории вне графика. Те умчались, окрылённые. А ребята потом не один раз приходили в лагерь, а однажды, после дискотеки, в третье, кажется, их появление подошли к Валерке и так скромно предложили:

   – Валер, девок пусти с нами на часок. Мы тут хотим пару садов обчистить. Ну, яблочки там, груши. Мы их назад доставим, а фрукты и тебе принесём.

   – Вроде как квакинцы, да? Из «Тимура и его команды».

   -Не, – поморщился Серёга. Те ж просто дураки. Яблок-то и у нас в деревне – хоть свиней корми. Тут дело туже.

   – О как! Проясняй.

   – Ну, – тот развёл своими похожими на грабли ручищами, – есть ведь дачник – в вагончике живёт, брёвна на себе прёт, над каждой ягодкой трясётся. Иль старуха какая. Таких и обидеть грешно. А есть... ну, буржуи.

   – То бишь у вас классовый подход.

   – Вроде как. Им – что слону дробина, а яблоки хоть девки стрескают.

   – Ну, разве так. Только... к отбою чтоб все были. Под твою личную четыре человека даю.

   – Замётано, командир. – Серёга пожал руку Валерке и исчез вместе с Жекой за поворотом. А он стал соображать, не погорячился ли он, и как он будет объяснять Катерине отсутствие двадцать шестой в полном составе.

   Впрочем, вернулись все и вовремя. Яблоки были кислющие, но девки преподносили их, как плоды победы над неведомым противником. А, впрочем, это были победы над собой, более-менее приемлемые способы выйти из-под взрослой опёки.

   – Так, родные мои, – сразу поставил точку под дальнейшими походами Валера, – Как сами понимаете яблоками сильно тут не раскидываться. Хвастовства чтоб не слышал. И не дай бог хоть один огрызок не в урне. Заставлю схряпать за ужином. Лады?

   Девчонки кивали удовлетворённые. С их точки зрения это были совсем уж детские условия после такого значимого мероприятия, и штатное занудство вожатого вписывалось в гармоничную картину мира и отпадного отдыха, полного приключений.

   Впрочем, не все моменты решались настолько же стремительно. Какое у вожатого, спрашивается, любимое время суток? Конечно же – тихий час. Потому что именно в это время можно хоть на два часа вырубиться и отдаться в объятия Морфея. Девчонки дня через три-четыре уже ведь пуганые, сильно не орут, сидят себе по комнатам, кто в картишки сражается, кто книжку почитывает, кто...

   – Скип-скрип, скрип-скрип, – противно и мерзко заскрипело именно в тот момент, когда Валерку накрыло пластом розовой неги.

   Он перевернулся и попытался вернуться в свой туман.

   – Скрииии-и-п.

   Пришлось вставать, обуваться и идти смотреть, кто из его подопечных дошёл до жизни такой, у кого в мозге ещё не утрамбовалось, что тихий час он всё же тихий, а не как придётся.

   – Кто? – Это он в двадцать первую ломанулся, Злой и невыспавшийся, точнее разбуженный на самом тёплом месте. Светка Крикалёва прыгала на кровати, словно на батуте, а та издавала звуки, напоминавшие сразу и начинающего скрипача и несмазанную телегу.

   – Мы ей говорили, а она... – подала голос Морозова, едва увидев Валеркино лицо.

   – Светка, перестань скакать. Я спать лёг. Воздержись хоть полчаса... – Попытался он по-хорошему, и та закивала, как умная девочка:

   – А я ничего. Я больше не бу...

   Но через пять минут скрипы продолжились.