Вторая встречная

Ничего себе! Кира позволяет собственному дяде жить в жутком бомжатнике?!

— Не ожидал от нее…

— Я от Киры тоже многого не ожидала, — загадочно улыбнулась Лейка. — Она умеет удивлять, и еще как. Но лучше не будем об этом. Так ты считаешь, за убийствами стоят конкретные люди?

— Ну да. Жертвы родом из России, сердечный приступ караулит их строго по одному, плюс эта разборчивость в возрасте.

— Какая?

— Не затронуло младшеньких и тех, кто старше сорока.

— Сильные долго не живут, тут все ясно — попросту некого убивать. Чем слабее дар, тем спокойнее доживаешь до старости.

— Кира так же сказала. Выходит, у тебя шансы самые низкие?

— Влад, я вообще в шансы не верю. Ни во вторые, ни в принципе. Их придумали, чтобы дразнить людей. От силы больше бед: в Потоке забраться можно далеко, а чем дальше окажешься, тем чаще кидает в ловушку. Даже со средними способностями трудно счастливо состариться. Я знаю только Вениамина, но он исключение. Слабый дар позволяет избежать печальной участи. Примеров масса! Старушка, торгующая на фермерском рынке, или учитель физики в школе через дорогу — очень бойкий дедуля.

— Что насчет юных вемов? С чего им такие скидки?

— Понятия не имею… — прошептала она и грациозно откинулась на спинку дивана.

— Как ты это делаешь? — потерял я терпение.

Лейка вжалась в диван, будто мой вопрос ее напугал, и настороженно переспросила:

— Делаю что?

— Ну, движения эти плавные, походка, пластичность в каждом жесте. Это ведь не случайно, да?

— А… — выдохнула она с облегчением. — Осталось, наверное. Я танцами занималась… много.

Мне следовало догадаться — одними природными данными такого эффекта не добиться.

— Какими танцами?

— Балетом, в основном…

— Ух ты, — восхитился я, но ничуть не удивился. Чем еще могла увлекаться Лейка? Явно не стриптизом. — И давно?

— С детства. Мечтала о Большом театре, сутками репетировала. Потом бросила.

— Зачем?

У нее же талант! Бросать любимое дело — самое настоящее преступление.

— Не сложилось, — грустно ответила Лейка. — Когда вокруг люди, я скверно себя чувствую. Обморок обеспечен. Какое танцевать? И преподаватели напирали, давай, иди дальше, готовься поступать в академию. Никакого «дальше» у меня быть не могло, я это понимала. Не хотела их разочаровывать и ушла. В общем, скучная история.

— Жаль… — еле выдавил я. Кошмар, сколько от дара проблем. Мало того, что крышу срывает, так еще и приходится отказываться от своей мечты.

— Почему ты вернулся ко мне?

Я приготовился выдать пламенную благодарственную речь и снова извиниться, но ляпнул совершенную ерунду:

— Кира отправила. Заявила, что ей не помешало бы отоспаться.

— И тебе не помешает.

— Сначала — мои воспоминания.

— До утра я в этом не помощник, — сказала Лейка обессилено. — Ложись спать, завтра попробуем, ладно?

— А у меня есть выбор? — проворчал я.

Что за бред? Всю неделю ей только и нужно было в моих мозгах покопаться! Теперь, видишь ли, до завтра жди. Как можно откладывать, если сегодняшней ночью опять кто-то умрет? Утешает, что Кира в конце списка, значит, время в запасе есть.

Лейка исчезла в ванной, а я растянулся на диване, отгоняя дурные предчувствия. Стоило неосторожно моргнуть, и выморгнуть уже не получилось. Веки стали тяжелыми, сознание окутала темнота, и я провалился в сон.

Глава 14

Лейка

Утро выдалось куда приятнее вечера — дар вернулся. Впрочем, радоваться было рано. Горло ныло, в висках пульсировала боль, энергия подчинялась вяло, мир казался серым и зыбким. Будто крылья снова отросли, но взлетать еще рано.

Присутствие духа тоже постепенно возвращалось. Надо признать, мне повезло, что Феликсу тогда вовремя позвонили. Иначе утро вполне могло для меня не наступить. А если бы и наступило, вряд ли бы я ему обрадовалась. Думать о везении не хотелось. В прошлом я достаточно про него выслушала. Например, в больнице тринадцать лет назад. Врачи твердили, что это редкая удача — выжить после такой потери крови. Только я не чувствовала себя счастливицей, как ни пыталась.

Я рухнула на подушку в надежде уснуть, но воспоминания не пожелали меня отпустить.

…мир вращается вместе с подвешенным к потолку вентилятором, хлопает и рычит. Потолок захлебывается в волнах моего головокружения. В палате тихо, светло — я одна, соседку увезли на перевязку, а мне запрещено вставать.

— Лера! — душный воздух содрогается от голоса медсестры. — К тебе посетитель.

Я отрываюсь от созерцания потолка и по обыкновению ловлю ее взгляд.

— Дедушка пришел, — заканчивает она, пошатнувшись.