Вторая жена

Внутри еще две женщины и мужчина. Они приказывают мне встать в сторону и начинают внимательно изучать мои вещи, снова вываливают содержимое, в том числе той чужой косметички.

– Это не мое… – шепчу я дрожащим голосом, когда понимаю, что внутри что-то нехорошее…

Это какая-то специя, словно бы похожая на сухую траву. В голове пробегает ужасная мысль. Наркотики? Это могут быть наркотики? Никогда не знала, как они выглядят. Никогда даже не думала о такой гадости!

– Фатима, как думаешь, сколько здесь? Граммов двести? На сколько тянет?

– Да, это точно 228 (прим. статья Уголовного кодекса России, предполагающая наказание за хранение и распространение наркотиков). Не меньше шести, но не больше пятнадцати, – усмехается мрачно, – успеешь выйти, красотка, до пенсии. Правда, такого ангелочка на зоне быстренько в грязь окунут…

Это они о чем сейчас? О годах в тюрьме?! Я в ужасе мотаю головой, автоматически пятясь назад. Все это время зажатая в моей руке бутылка коньяка падает на пол и расплывается рыже-прозрачной вонючей лужей.

Что это вообще за кошмар? Может, это розыгрыш?

– Дай-ка мы и тебя проверим, красавица! Кто знает, где ты еще что решила провести… Раздевайся… – говорит мне толстая гадкая баба, которая стоит ближе ко мне.

В ее глазах я читаю смесь презрения и даже ненависти. Она ненавидит сейчас меня за то, что я моложе и симпатичнее или потому, что в ее голове уже преступница… Она еще в зале на меня так смотрела, что хотелось провалиться под землю…

– В смысле, раздеваться?

Вторая хмыкает.

– Так, как ты перед своими еб…рами раздеваешься, давай быстрее, или, может, тебе показать? Артур, покажи даме, как раздеться.

– Нет! Не трогайте! – закрываюсь я, вытягивая руки, уже вся трясясь, начинаю стаскивать с себя одежду. Не верю в происходящее. Кисти дрожат. Щеки горят. Остаюсь в одном белье. Меня мутит от бьющего в нос терпкого запаха алкоголя на полу.

– Дальше! – приказывает толстая.

– В смысле?

– В смысле все с себя сняла, как иначе нам тебя проверять?

Я не выдерживаю, губы начинают дрожать. Стаскиваю трусы и лифчик. Хватаю свою толстовку с пола, пытаюсь нелепо прикрыться.

– Иди-ка сюда, красавица, к столу, – говорит плотоядная гадина, натягивая на руку резиновую перчатку.

– А дай-ка я сам такую красотку пощупаю, – слышу гадко-возбужденный голос мужика, – сам проверю, что где она может прятать…

Меня сейчас вырвет от ужаса, унижения и отвращения. Просто вырвет.

Прижимаюсь спиной к холодной стене, отступать уже некуда. Господи, как со мной такое вообще могло приключиться. Что это вообще за кошмар?

Одна из них бесцеремонно тянет меня за локоть к столу, почти швыряет на него, нагибает – и я оказываюсь совершенно голой, повернутой к ним задом. Щеки горят унижением, страхом, ужасом…

В дверь сильно стучат, не для разрешения, скорее для информирования. Не дожидаясь реакции моих экзекуторов, она тут же распахивается настежь.

Я пользуюсь их замешательством, резко подрываюсь и снова вжимаюсь в стенку. Бесшумно вскрикиваю, когда поднимаю глаза в надежде, что сейчас скажут, что это злой розыгрыш, но вместо этого утыкаюсь взглядом в до боли знакомые глаза вчерашнего демона… Нет, спасения не будет. И сказки тоже…

Глава 3

– Это она? – спрашивает он спустя пару мгновений разглядывания меня.

– Да, только сцапали. Двести марихуанны. Говорит, не её, – усмехается Фатима, – что они еще скажут. У всех ответ один.

Тон толстухи сейчас иной. Словно бы на несколько тональностей выше. Она тает перед этим… Понравиться так хочет или боится?

Демон тоже усмехается, чуть заметно, жестко. Его наглые глаза продолжают шарить по моим голым ногам и бедрам. Он успел разглядеть меня, когда заходил и я стояла раком у стола? Я цепляюсь за ткань толстовки еще сильнее. Словно бы это могло меня от них спасти.

– Проверяли? – спрашивает он сухо, кивая головой в мою сторону, словно бы я не человек, а сумка.

– Не успели, вы зашли, Алихан Идрисович. Хотите посмотреть? – семенит перед ним услужливо Фатима.

Меня передергивает от унижения. Я для них сейчас ничто. Вещь, которую теперь даже унизить невозможно. Я и так низведена до уровня таракана.

Он замирает, словно бы размышляя.

– Нет, не нужно. Сам проверю. Выйдете все, – говорит он приказным тоном.

От этого его «сам проверю» щеки жжет напалмом. Нет, не может быть уже хуже. Не может быть унизительнее. Почему? Почему это сейчас со мной?!

Блюстители безопасности послушно направляются на выход. Я боковым зрением выхватываю завистливо-ненавистный взгляд той, что назвалась Фатимой, злорадный – второй бабы и злобный – мужика.

Дверь за ними хлопает. Резко вздрагиваю, почти вскрикиваю от этого громкого звука. Просто нервы сейчас на пределе. Я вот-вот расклеюсь совсем. Каждое движение вызывает по телу настоящую боль…

Мужчина, которого, как я только что услышала, зовут Алихан Идрисович, делает несколько шагов ко мне. Смотрит тяжело, словно бы прикладывает болезненно.

– Наркоманка или курьерша? – спрашивает он, закуривая. Пуская первый белый клуб дыма мне в лицо, от чего я сразу начинаю сильно кашлять.