Вторая жизнь

Наконец догадалась опустить голову, посмотреть перед собой, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте уже более привыкшими к уровню освещенности глазами. И заорала бы, если б горло вдруг не перехватил спазм: в метре от меня, еле различимо клубилась тьма. Она, как живая, колыхалась, создавая ощущение, как будто я вижу тень Ктулху: куча щупалец, только крыльев не хватало. Но самым жутким было даже не это, а то, что где-то там, в центре этого сгустка тьмы корчилось живое существо. Угадывались его очертания крайне смутно, но было понятно, что ему там очень плохо. И, судя по раскрытой в немом крике пасти, больно. Похоже, оно меня услышало или почуяло. Не знаю, как я это поняла, но отчетливо ощутила его внимание. Как будто вживую глаза увидела.

Рефлекторно попыталась отползти спиной вперед подальше от этого сгустка, не сводя взгляда со страшной тьмы, но уже через полметра вздрогнула, упершись спиной в каменную горячую стену. Кожа мгновенно покрылась потом, рубашка прилипла к телу. А тьма вдруг стала плотнее, существо в ней перестало распознаваться, полностью исчезнув в черноте, но при этом она стала стремительно приближаться ко мне, ползя по полу. Я, клацнув от ужаса зубами, рванула в сторону, но правая нога соскользнула по полу, и в неё тут же вцепилась… рука. Черные длинные пальцы впились в лодыжку, сжали до хруста. Я коротко вскрикнула от ослепляющей вспышки боли, падая на пол.

— ГОВОРИ! — раздался вибрирующий потусторонний, какой-то надломленный голос из тьмы.— ГОВОРИ!

Черные пальцы, что вцепились в ногу, были настолько горячими, что обжигали. Как будто боли от перелома костей было недостаточно! Я заскулила сквозь сжатые зубы, попыталась отдернуть конечность, но хватка не отпускала. И вдруг по моей ноге вверх поползло что-то темное, рисуя черные узоры на коже.

— ГОВОРИ!

— Да что говорить-то?! — сипло заорала вернувшимся голосом. Опомнившись, уперлась ладонями в пол и попыталась левой ногой лихорадочно сбить чужую руку с правой лодыжки, долбя по ней, как сошедший с ума заяц.

— ЧТО ХОЧЕШЬ! ГЛАВНОЕ… ГОВОРИ! — слова произносились с трудом, но у меня не было уверенности, реально ли я их слышу, или они звучат у меня в голове.

Хватка на ноге чуть ослабла, даже уровень выделяемого тепла снизился до терпимого, возвращая мне хотя бы частичную способность думать ещё о чем-то, кроме боли.

— ГОВОРИ!

— Говорю, говорю, говорю,— протараторила, пытаясь найти в забитой страхом голове хоть какие-то мысли.— Пламя Хараша, здесь очень страшно, жарко, и ты мне ногу окончательно сломаешь, если сейчас же не отпустишь! — под конец уже закричала, переставая бить по пальцам ногой, так как с перепугу все равно в основном попадала по себе.

Как ни странно, черные пальцы медленно разжались, рука исчезла в клубе тьмы.

— Спасибо,— выдохнула, тут же подтягивая пострадавшую конечность к себе. Зашипела от боли, но к ране прикасаться не рискнула, только осматривала ожог в виде пятерни в скудном свете.

— ГОВОРИ!

— Да говорю-говорю! — мысль о том, что там, внутри тьмы что-то относительно разумное, немного успокаивала.— У меня тут рисунки по ноге от твоей хватки пошли,— придумывать что-то для разговора было сложно, так что я просто решила изобразить акына и трещать про все, что вижу. Задрала штанину, потерла пальцем, пытаясь избавиться от рисунка, но не тут-то было, полосы даже не размазались, да и на руке следов краски не осталось: — Хм, до колена не дошли, где-то до середины икры. И не болят, хоть на этом спасибо. Слушай, а ведь на татуировки демонов похоже,— первая конструктивная мысль в голове.— Стоп,— я вскинула голову и посмотрела на сгусток тьмы в упор, судорожно соображая.— А ты не демон, случаем?

Из глубины тьмы мне послышались какие-то странные булькающие звуки. И вдруг колыхающиеся щупальца начали истончаться, втягиваться, как будто кто-то внутри их поглощал. Звуки стали более слышимыми, и до меня дошло, что это смех. Хриплый, задыхающийся, сдавленный, но смех. Огонь по периметру потолка вспыхнул, давая в разы больше света. И через минуту, когда вся копошащаяся тьма исчезла, я смогла увидеть довольно отчетливо, что передо мною лежал огромный, дрожащий и абсолютно голый, скорчившийся в позу эмбриона демон с длинными витыми рогами и горящей белой вязью татуировок по всему черному телу.

Глава 14

Я только и могла, что таращиться на… по сути, Правителя, если верить тому, что полноценные белые татуировки могли быть только у него. Вот демон перестал смеяться, со стоном разогнулся, перевернулся, и я смогла разглядеть его лицо.

— Маалар,— выдохнула, узнавая Советника. Бывшего. А теперь Правителя. И, судя по всему, я попала на его ритуал смены цвета.— Все, мне хана,— простонала обреченно.

Но, видимо, настолько была рада, что передо мной всё-таки что-то знакомое, а не этот страшный сгусток тьмы, что даже не испугалась возможности покинуть этот мир быстро и с переломанной шеей, к примеру.