Вторая жизнь

– Перводемоны в пылу боя могли во второй ипостаси на несколько мгновений переходить в третью и тут же возвращаться в первую ипостась. Но, по легендам, так издеваться над собственными телами первые пришедшие в наш мир демоны могли лишь несколько раз – при каждом переходе их сердце твердело, застывающая в нём кровь образовывала жуткий по прочности твёрдый сгусток. Когда тела умерших от перехода демонов распадались, на месте сердца у них был чёрный, как будто поглощающий весь свет вокруг себя камень с чёткими гранями. Камень, способный дробить алмазы. Постепенно сами демоны стали терять способность возвращаться из третьей ипостаси. Через сто лет пребывания в нашем мире переход в третью ипостась для демонов рангом ниже Предводителя стал смертелен. Из тел тех, кто пытался, извлекали маленькие кристаллы ассарина, большие камни не успевали формироваться. Сейчас в третью ипостась демоны не просто не рискуют переходить, но и банально не могут. Наш мир влияет на них, выше второй стабильной ипостаси они не меняются. А у тех, кто пытался загнать себя в третью ипостась, изматываясь во второй, смертность стала стопроцентной, но какие-то маленькие кристаллы из их тел доставали. Поэтому Правитель демонов запретил кровавое производство ассарина несмотря на то, что спрос на него просто чудовищный, особенно у магов. Даже на очень мелкие кристаллики, которые могут образовываться из застывшего сердца загнанного до смерти демона уровня тысячника и выше.

Я зарычала, с отвращением морща нос. Только подумать: получать камни из живых существ! Жизнь за кусок окаменелости, пусть даже и такой дорогой!..

– Для магов этот камень ценен не только своей прочностью, но и практически безграничным потенциалом вмещать магическую энергию. Ассарин – лучший в мире накопитель.

– И крупный у того мага-аллара был камешек? – глухо спросила я.

– Примерно такой,– маг совместил указательный и большой пальцы, образуя круг.– Думаю, этому камню лет пятьсот или больше, потому что из сердец перводемонов получались камни не особо крупнее, как говорят.

– Дай угадаю: большая часть таких камней приходится на верхушку алларов? – меня обуяла странная злость.

– В основном – да. Но и у людей, и даже у эльфов есть несколько довольно крупных камней. Сейчас перемирие, поэтому данный факт стараются не афишировать.

– А кого поддерживали в последней войне местные территории? – вдруг озарил меня вопрос, который надо было задать давным-давно.

– Алларов,– со вздохом ответил Рейнгар.– Но демоны отвоевали себе большую часть земель.

– М-да,– скривилась я.– Тогда неудивительно, что Грах так бесился при решении Даарена. Непонятно другое: почему Даар так мирно обращался с людьми. Может, всё дело в молодости? – спросила риторически. И с непониманием уставилась на помрачневшего Рейна.

– Ты чего?

– Кто такой Грах? – процедил он.

– Один из тысячников армии Даарена,– пожала плечами, продолжая недоумевать.

– Ты так легко говоришь о них,– в голосе человека зазвенел металл.

– А что с ними не так?

– Ты не понимаешь! – взорвался вдруг маг, скидывая капюшон с головы.– Синий цвет говорит о крайне мощном магическом потенциале! Во второй ипостаси они – чистые монстры! Их способности немыслимы, а сила делает их крайне опасными противниками! Я уже не говорю о Предводителе, он…

– Ты сам говорил, что ритуал на получение этих цветов пройти очень сложно,—

холодно выговорила я, смотря в пылающие гневом глаза Рейнгара.– Они не безумцы. Да, Грах та ещё сволочь, но даже он не трогал местных жителей деревеньки, он и его воины участвовали в сражении с дикими, чтобы спасти людей. Даарена сильно ранили в том сражении, но он приказал отдать половину всех припасов людям и не стал собирать с них плату за проживание на территории демонов! – под конец уже рычала.– Так что пошёл ты в… пламя Хараша со своими претензиями к «моим» демонам! – С силой рванула дальше по дороге.

Этот человек меня взбесил! Нет, я понимаю, что, возможно, сужу слишком субъективно и на основе короткого времени, проведённого с демонами, но в моих глазах у них была презумпция невиновности.

Через несколько минут боковым зрением увидела Рейнгара. Он вздохнул: