Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга вторая (СИ)

— Да нет, что вы, вполне естественный вопрос. Знакомый моего отца одно время работал на какой-то стройке на Дальнем Востоке, недалеко от китайской границы, и однажды у него поднялось давление, — импровизирую я на ходу. — Да так, что хоть помирай. А неподалёку в тайге жил старый китаец, который, по слухам, иголками умел лечить. Вот и сбегали за китайцем, вернее, на вездеходе съездили. Тот потыкал в больного своими иголками — и давление практически сразу пришло в норму. Когда я ещё учился в Саратовском медицинском, то интересовался этой темой, попали в руки какие-то самиздатовские брошюрки, даже пробовал попрактиковаться на сокурсниках. И ведь кое-что получалось! Например, с помощью внутренней энергии «ци», как её называют китайцы, иногда получается купировать болевой синдром. Но знаний всё равно не хватает. Сейчас прохожу интернатуру, в Москву приехал на конференцию молодых специалистов, завтра выступаю с докладом. Заодно решил по книжным пробежаться, думал, может найду что-нибудь по восточным практикам… А вас почему это заинтересовало?

— Давайте сначала я представлюсь. Ларин Герман Анатольевич, профессор, невропатолог с многолетним стажем, правда, третий год как на пенсии.

Я тоже представился согласно правилам приличия. Собеседник кивнул и продолжил:

— Начнём с того, что родился я в Харбине в 1911 году, ещё до того, как через русско-китайскую границу хлынули толпы беженцев из Советской России. До революции Харбин был русским городом на территории северного Китая, со своим укладом, своей полицией и градоначальством. Мы не были эмигрантами, мы жили в своём городе. Через несколько лет после революции всё изменилось…

Ларин вздохнул, отведя взгляд в сторону, но я успел заметить промелькнувшую в его глазах грусть.

— Ладно, да это всё лирика… В общем, в Харбине жили и китайцы, одним из них был пожилой мастер иглоукалывания по имени Гао Ван. Отец к нему заходил иногда со своей гипертонией — он обладал избыточным весом, и Ван за один сеанс приводил давление в норму. Я тоже интересовался иглоукалыванием, но не как пациент, а как будущий врач, поскольку мечтал стать врачом, хотя отец и уговаривал меня учиться на железнодорожника — он сам работал инженером на КВЖД. Но душа у меня лежала к врачеванию, тем более что в 1921 году в Харбине врачами Центральной больницы КВЖД и русскими врачами-эмигрантами была открыта Высшая медицинская школа. Преподавание в школе велось по программе Томского университета. В итоге я поступил и закончил её, а Гао Ван, прежде чем уехать к сестре на юг Китая, успел передать мне не только кое-какие знания, но и книгу на китайском языке, которую я впоследствии, уже в СССР, перевёл на русский.

Интересно, подумал я, как похоже на мою историю с корейцем. Только со мной это случилось в более зрелом возрасте. А мой собеседник, судя по всему, впервые за долгое время нашёл возможность выговориться.

— Перевёл текст и скопировал иллюстрации — с рисованием у меня с малых лет дело обстояло неплохо. Кстати, в Высшей школе я недоучился, её закрыли, поскольку она постоянно испытывала финансовые трудности. Я остался недоучкой и с удостоверением личности в кармане — паспортов тогда не выдавали — поехал поступать в Дальневосточный медицинский университет в Хабаровске. И поступил! Хотя университетом это было трудно назвать — он разместился в двухэтажном здании бывшей школы. Только к 1935 году было надстроено ещё два этажа, и здание стало четырёхэтажным. Но я к тому времени университет закончил с дипломом врача-терапевта и был направлен на работу в только что открывшуюся больницу Комсомольска-на-Амуре, недавно ещё бывшего селом под названием Пермское. Там как раз начали строить судостроительный завод, народу понаехало… Ну и лечить их тоже кому-то нужно было. Работы хватало, но я чувствовал, что терапия — не совсем то, что мне нужно. И решил ехать в Москву, учиться на невропатолога, понимая, что с этой специальностью смогу в полной мере использовать свои навыки восточной медицины. Вот только отпускать меня не собирались — на стройке нужны были врачи. Я же был хоть и молодой специалист, как вы сейчас, однако сразу успел зарекомендовать себя с наилучшей стороны. Какую битву мне пришлось выдержать с главврачом больницы… Но в итоге я просто забрал трудовую книжку — в то время она называлась «Трудовой список» — уволился, и самовольно поехал поступать в 1-й Московский медицинский институт, как раз где у вас проходит конференция. Я подал документы, сдал первый вступительный экзамен, и сразу после него на выходе из института ко мне подошли люди в штатском и предложили проехать с ними. Через месяц я как японский шпион на 8 лет отправился в Дальневосточный исправительно-трудовой лагерь — Дальлаг[1]. Откуда приехал — туда и вернулся. Только уже в другом статусе.

Профессор грустно усмехнулся. В этот момент мне было его откровенно жаль.