Второе открытие Америки

Эта разновидность, довольно распространенная среди крупных оленей, живущих в холодном климате Анд, немало удивила нас в низменных знойных равнинах. Впоследствии я узнал, что в жарких районах Парагвая даже среди ягуаров встречаются альбиносы, шкура которых чисто-белого цвета, и пятна или кольца различимы лишь тогда, когда они освещены солнцем.

Matacani, или мелких ланей, в Llanos так много, что можно было бы вести торговлю их шкурами. Искусный охотник мог бы убивать штук по двадцать в день. Но лень здешних жителей такова, что они часто не дают себе труда снять шкуру. Так же обстоит дело и с охотой на ягуаров, или больших американских тигров; в степях Баринаса за их шкуру платят всего один пиастр, между тем как в Кадисе за нее дают четыре, пять пиастров.

Степи, которые мы пересекли, поросли преимущественно злаковыми, Killengia Juss., Cenchrus L. и Paspalum L. Около Калабосо и Сан-Херонимо-дель-Пириталь в это время года они едва достигают 9—10 дюймов. Близ берегов Апуре и Португесы они имеют в высоту до 4 футов, так что ягуар может прятаться в них и оттуда бросаться на мулов и лошадей, пасущихся на равнине.

Вперемежку со злаками растут некоторые двудольные травы, например Turnera Plum. ex L., мальвовые и, что особенно примечательно, мелкие мимозы с чувствительными листьями, называемые испанцами Dormideras. Та же порода коров, которая в Испании жиреет, питаясь эспарцетом и клевером, находит здесь прекрасный корм в травянистых мимозах. За пастбища, где мимоз особенно много, платят дороже.

На востоке, в Llanos Кари и Барселоны, среди злаков возвышаются отдельные Cypura и Craniolaria L., чудесный белый цветок которой достигает длины в 6–8 дюймов. Наиболее тучные пастбища находятся не только вокруг разливающихся рек, но и повсюду, где стволы пальм стоят теснее друг к другу. Места, совершенно лишенные деревьев, наименее плодородны, и попытки их возделывания были бы почти бесполезными.

Такое различие нельзя приписать тени, которую дают пальмы, препятствуя солнечным лучам сушить и опалять землю. Правда, в лесах Ориноко я видел деревья этого семейства с густой листвой, но пальма Llanos, Palma de Cobija[71], не может похвастаться тенистостью: листьев плиссированных и дланевидных, как листья веерной пальмы, у нее очень мало, и нижние из них очень сухие.

Мы с удивлением увидели, что почти все стволы Corypha L. были одинакового размера: от 20 до 24 футов в высоту и 8—10 дюймов в диаметре в нижней части ствола. Мало найдется видов пальм, созданных природой в таком большом количестве. Между тысячами деревьев, отягощенных плодами в форме оливы, лишь около сотни были без плодов.

Встречаются ли среди деревьев с двудомными цветами хоть несколько экземпляров с исключительно однодомными цветами? Llaneros, то есть жители равнин, считают, что возраст всех этих невысоких деревьев исчисляется столетиями. Рост их почти незаметен; его можно обнаружить лишь по истечении 20–30 лет. Впрочем, древесина Palma de Cobija – прекрасный строительный материал.

Она такая твердая, что в нее с трудом вбивают гвоздь. Собранные веером листья применяют на кровли для хижин, разбросанных тут и там по Llanos, и эти кровли служат больше 20 лет. Листья прикрепляют, сгибая концы черешков, которые предварительно расплющивают между двумя камнями, чтобы они при сгибании не ломались.

Кроме одиночных стволов этой пальмы, кое-где в степи можно видеть также группы пальм, настоящие рощи (Palmares), в которых Corypha L. растет вперемежку с деревом из семейства протеевых, называемым местными жителям Chaparrо и представляющим новый вид Rhopala Schreb. с твердыми звенящими листьями.

Рощицы Rhopala Schreb. носят название Chaparreles, и легко понять, что в обширной равнине, где встречаются лишь два-три вида деревьев, Chaparro с тенистой листвой считают очень ценным растением. Corypha L. распространена в каракасских Llanos от Меса-де-Паха до Гуаяваля; дальше к северу и северо-западу, около Гуанаре и Сан-Карлоса, она сменяется другим видом того же рода, также с дланевидными, но более крупными листьями, называемым Palma real de los Llanos.

К югу от Гуаяваля преобладают другие пальмы, главным образом Piritu с перистыми листьями и Murichi (Moriche), прославленная отцом Гумильей под названием arbol de la vida[72]. Это саговая пальма Америки, снабжающая «victum et amictum»[73] [пищей и одеждой] – мукой, вином, волокном для плетения гамаков, корзин, сетей и для изготовления одежды.

Ее плоды в форме сосновой шишки, покрытые чешуйками, в точности похожи на плоды Calamus rotang L. На вкус они слегка напоминают яблоко. Вполне созревшие плоды бывают изнутри желтого цвета, а снаружи красного. Обезьяны Araguato очень лакомы до них, а племя гуараонов, вся жизнь которых, так сказать, тесно связана с пальмой Murichi, приготовляет из ее плодов бродящий кисловатый и очень освежающий напиток.