Второе открытие Америки

Некоторые из оторвавшихся глыб имеют шарообразную форму; однако это не шары с концентрическими слоями а просто округлые глыбы, ядра, отделившиеся от своих оболочек в результате выветривания. Гранит здесь свинцово-серого цвета, часто черного, как бы покрытый окисью марганца; однако такая окраска не проникает и на одну пятую линии внутрь горной породы – красновато-белой, крупнозернистой и не содержащей амфибола.

Миссию Сан-Луис-дель-Энкарамада индейцы называют Гуая и Карамана[103]. Это деревушка, основанная в 1749 году иезуитом отцом Джили, автором опубликованной в Риме «Storia dell Orinoco» [«История Ориноко»]. Джили, весьма сведущий в индейских языках, прожил в здешних пустынных местах 18 лет – вплоть до изгнания иезуитов.

Чтобы составить себе ясное представление о диком характере страны, следует вспомнить, что отец Джили говорит о Каричане, расположенной в 40 лье от Энкарамады, как об очень отдаленном пункте, и признается, что он ни разу не добирался до первого порога на реке, описание которого он тем не менее решился дать.

В гавани Энкарамада мы встретили карибов из Панапаны. Это был касик, направлявшийся в своей пироге вверх по Ориноко, чтобы принять участие в знаменитом сборе черепашьих яиц. У его пироги было закругленное дно, как у Bongo[104]

, и ее сопровождал челнок меньшего размера, называемый curiara. Касик сидел под чем-то вроде навеса (toldo), сделанного, так же как и парус, из пальмовых листьев.

Его холодная молчаливая серьезность, почтение, которое ему выказывали соплеменники, – все говорило о том, что он важная персона. Впрочем, наряд касика не отличался от наряда сопровождавших его индейцев. Все были одинаково голые, вооружены луками и стрелами и покрыты Onoto – красящим крахмалистым веществом плода биксы.

Вождь, слуги, мебель, лодка и парус были выкрашены в красный цвет. Карибы отличаются почти атлетическим телосложением; они казались нам гораздо выше, чем индейцы, виденные нами раньше. Их гладкие густые волосы, подстриженные на лбу, как у мальчиков из церковного хора, выкрашенные в черный цвет брови, одновременно мрачный и живой взгляд придают их лицам необычайно суровое выражение.

До настоящего времени нам пришлось видеть лишь черепа карибов с Антильских островов, хранящиеся в естественноисторических кабинетах Европы, и мы с удивлением обнаружили, что лоб у этих чистокровных индейцев значительно более выпуклый, чем мы предполагали по описаниям.

Женщины, очень крупные, но отвратительно грязные, несли на спине маленьких детей, бедра и икры которых были перевязаны в нескольких местах очень широкими полосами хлопчатобумажной ткани. Так как повязки были слишком тугие, то в промежутках между ними тело вздувалось. Следует вообще отметить, что карибы проявляют заботу о своей внешности и о собственном украшении, насколько это возможно для голых и выкрашенных в красный цвет людей.

Они придают большое значение определенным формам тела; мать обвинили бы в полном равнодушии к своим детям, если бы она не постаралась искусственными средствами придать их икрам такой вид, какой соответствует местной моде. Ни один из наших индейцев с Апуре не знал карибского языка, а потому мы не могли получить от касика Панапаны сведения о местонахождении лагерей, которые устраивают в это время года на некоторых оринокских островах для сбора черепашьих яиц.

Около Энкарамады очень длинный остров разделяет Ориноко на две протоки. Ночь мы провели в каменистой бухте напротив устья реки Кабульяре, образованной от слияния Паяры и Атамайки; некоторые считают Кабульяре одним из притоков Апуре, так как они сообщаются между собой при посредстве Аричуны. Вечер был чудесный. Луна освещала вершины гранитных скал.

Несмотря на влажность воздуха, теплота распределялась так равномерно, что мы не наблюдали никакого мерцания, даже на высоте 4–5° над горизонтом. Свет планет был чрезвычайно слабый; если бы в связи с незначительным значением видимого диаметра Юпитера я не подозревал какой-то ошибки в наблюдениях, то сказал бы, что здесь мы впервые различили невооруженным глазом диск Юпитера.

К полуночи северо-восточный ветер резко усилился. Он не принес туч, но небосвод все больше и больше заволакивался туманом. Налетали шквалы, и мы начали опасаться за нашу пирогу. В течение всего дня мы видели очень мало крокодилов, но все они были огромных размеров, длиной в 20–24 фута.

Индейцы уверяли нас, что молодые крокодилы предпочитают озерки и менее широкие и менее глубокие реки. Особенно много их скопляется в Caños, и по отношению к ним невольно напрашиваются слова, сказанные Абд-эль-Латифом о нильских крокодилах: «Они кишат, как черви, на мелководьях реки и под защитой необитаемых островов».

6 апреля. Продолжая плыть вверх по течению Ориноко, сначала к югу, затем к юго-западу, мы увидели южный склон Серрании, или горной цепи Энкарамада. Ее ближайшая к реке часть была высотой всего в 140–160 туазов; однако вследствие своей крутизны, положения среди саванны и скалистых вершин неправильной призматической формы Серрания казалась очень высокой.