Второе пришествие

Нрав, чтобы не испачкать одежду в нечистотах, разделся. Дождался, когда ему по очереди поднимут полные ведра, немного помучился с грязной защёлкой удерживающей их. То место, куда носили ведра, было вычерчено по земле смердящей коричневой полосой. Нрав взял два ведра и, не обращая внимания на то, что их содержимое периодически плещется на ноги пошёл вдоль этой полосы. Оказалось, что нечистоты сливали в другую ёмкость. На теплом солнце её содержимое пузырилось, показывая активную микробиологическую активность.

— Не разделяю я ваши пищевые пристрастия. — Обратился Нрав к микробам. — Эй, друг, зачем переливать оттуда сюда? — Спросил он у подошедшего следом за ним работника.

— Здесь говно настаивается до кондиции, а потом им поливают овощи. Видел, какие здесь огороды?

— Нет, признаться. Но мою девушку, взяли как раз туда работать.

— Надорвётся целый день жопой к верху. С говна знаешь, как овощи прёт? Огого. Я бы сказал там не легче, только вони меньше. Но я уже привык, и тут не замечаю.

— Серьезно?

— Вполне.

К вечеру Мираж–Нрав перестал так остро воспринимать тяжкий смрад. Он здорово находил больную ногу и к вечеру сильно хромал. После окончания смены бригадир открыл для них душ, в котором находилось воды по одному черпаку на каждого. Напарник Нрава предупредил его о том, чтобы тот экономил воду. Он научил Миража прежде намылиться на потное тело, а потом осторожно смыть. Даже после такой усеченной процедуры Нрав почувствовал себя благоухающим человеком.

С Лаской они встретились на том же месте, где их разъединили. Девушка шла навстречу, согнувшись в пояснице. Глаза её были красными, как от слез.

— Тяжело? Устала? — С сочувствием спросил Мираж.

— Да–а–а-а. — Ласка заскулила и уткнулась в плечо Миражу и тут же резко отстранилась.

— Что?

— Ты воняешь.

— Спораны не пахнут. Потерпишь. Перед сном я сделаю тебе массаж. Всё–таки я офицер медицинской службы и кое–что умею. Завтра будешь, как новая.

Ласка захныкала.

— Домой хочу, к маме.

— Проще маму сюда притащить, чем тебе туда попасть.

— Нет, не надо маму сюда, она не выдержит.

— Я пошутил, пойдём, проедим по спорану и ляжем спать.

— Слушай, а ты не мог бы принести еду в машину? Не хочу идти в этот салун.

— Хорошо. — Мираж–Нрав согласился так легко, что сам себе не поверил.

Просьба Ласки была приятна ему. Его даже не страшила лестница на крышу. Когда он вернулся с двумя банками тушенки и бутылкой колы, Ласка спала, свернувшись клубком на заднем сиденье. Он не стал её будить, поужинал в одиночестве, затем вынул из багажника какой–то плед, накрыл девушку, и кое–как устроившись на переднем сиденье, уснул.

На следующий день Миража–Нрава почему–то отправили не черпать свежие нечистоты, а возить тачкой загустевшую массу из той бочки, в которой она настоялась до усвояемого для растений состояния. В компанию к нему попали несколько человек, причём двое были пристёгнуты к тачке цепью.

— За что их? — Поинтересовался Нрав у одного из свободных напарников.

— Террористы. Бомбу у них нашли, хотели заложить куда–то. Это серьезное нарушение, карается принудительными работами. Откупиться нельзя.

— Психи? — Мираж не мог понять мотивацию взрывников.

— Без понятия. Работают нормально, выглядят адекватно.

Нрав внимательнее присмотрелся к прикованным работникам. Один был крепким и легко управлялся с тачкой, второй с тонкокостным скелетом и впалой грудью метался за ручками тачки, не имея сил удержать их. Второй, как раз и заметил, что Нрав обратил на него внимание. Он скользнул взглядом по Миражу, недовольный тем, что кто–то видит его беспомощность, но тут же уставился, будто признал Нрава или пытался вспомнить, где видел его раньше. Во взгляде этого человека за секунду промелькнуло столько чувств, что Нраву стало это слишком заметно. Доходяга узнал его и, кажется, его это здорово обеспокоило. Нрав сделал вид, что потерял к нему интерес.

Доходяга догнал своего прикованного напарника и принялся ему что–то нашёптывать. Мираж–Нрав присматривал за ними боковым зрением. Теперь эта странная двойка не нравилась ему. Откуда они его знали? Он был слишком далеко от тех мест, где промышлял, и вероятность попасть на глаза кому–то знакомым была ничтожно мала. В течение всего дня Нрав ловил на себе их взгляды. Парочка не шла на контакт, следовательно, намерения их были неблагожелательными. По окончании смены, они пообщались с бригадиром. Нрав решил узнать, о чем они его спрашивали.

— Эти двое террористов будто про меня спрашивали у тебя?

— Хотели узнать твое имя и когда прибыл?

— Зачем?

— Затем. Ты их знаешь? — Бригадиру не понравились вопросы не соответствующие его представлению о субординации.

— Нет, первый раз вижу.

— Не врёшь, вижу.

— А на ночь вы их с цепи снимаете?

— Нет. Им ещё полмесяца на привязи сидеть.

— Спасибо. Не нравятся они мне.