Второе пришествие в гневе

На военно-морской базе острова Лейте составили список кораблей, прибытие которых ожидалось в четверг, 2 августа 1945 года. Зная о том, что «Индианаполис» не прибыл ни во вторник, ни в среду, его также включили в список кораблей, ожидаемых в четверг. К этому времени крейсер уже запаздывал на тридцать шесть часов. Составлявший новый список лейтенант Джеймс Браун, офицер штаба командира базы, зная о неприбытии «Индианаполиса», считал, что в принципе это его не касается. Почему все это произошло, начальство должно знать лучше. Он также полагал, что не его дело давать по этому поводу командованию какие-либо советы, если у командования возникнут по этому поводу к нему какие-нибудь вопросы, он попытается на них ответить. Многие корабли, которые должны были прибыть в базу, не появлялись вообще, получая в море приказы и меняя курс, о чем никто никогда не ставил в известность лейтенанта Брауна.

О неприбытии «Индианаполиса» во вторник знал и лейтенант Эдвард Хэнсли, руководивший прокладкой движения кораблей в штабе военно-морского района Филиппин. Затем прошла среда, и Хэнсли знал, что крейсер так и не появился. Однако, у Хэнсли и в мыслях не было беспокоить по этому поводу свое командование. Если командованию это интересно, они сами его об этом спросят.

Точно так же думал и сменивший Хэнсли лейтенант Уильям Грин. Заступая на вахту, он знал, что «Индианаполис» куда-то исчез, но не считал нужным что-либо по этому случаю предпринимать.

* * *

Как и капитан 1 ранга Маквей, лейтенант Редмайн и доктор Хайнес полагали, что моряки «Индианаполиса», собравшиеся вокруг них, были единственными уцелевшими при гибели корабля. Редмайн ничего не знал о большой группе моряков, барахтающихся в море без плотов и буйков, без пищи и воды.

В свою очередь, доктор Хайнес ничего не знал о группе Редмайна.

Две первые группы, в распоряжении которых имелись спасательные плоты, продолжали держаться вместе. Группа же доктора Хайнеса, не имевшая никаких спасательных средств, кроме капковых жилетов, за ночь полностью распалась. Пловцов унесло фактически во всех направлениях. Некоторые еще продолжали держаться вместе, другие уже плыли в полном одиночестве.

К утру доктор Ханнес еще находился среди относительно большой группы пловцов, которая продолжала держаться вместе, благодаря усилиям капитана морской пехоты Парка и его организаторским способностям.

Перед рассветом Хайнес дважды терял сознание. Волны били ему в лицо, но доктору казалось, что кто-то брызгает в него водой смеха ради. Он просил шутников прекратить баловаться и оставить его в покое. Он даже хотел затеять с ними драку, но потом неожиданно пришел в себя.

Почти всех в группе Хайнеса уже охватили истерика и безумие. Некоторые вообразили себе, что проникшие в их среду японцы хотят их всех утопить. Раздавались истерические крики: «Японцы! Вот они! Хватайте их!» Завязалась драка, началась поножовщина. Несколько человек были зарезаны.

Доктор Хайнес пытался успокоить людей, но, разумеется, из этого ничего не получилось. Какой-то псих напал и на него самого, пытаясь утопить. Доктору с большим трудом удалось вырваться. Капитан Парк отчаянно пытался восстановить порядок в группе, но в конце концов сам потерял сознание и умер.

После смерти Парка группа распалась окончательно, людей унесло волнами в разные стороны. Никому уже не доверяя, все желали остаться в одиночестве. На какое-то время доктор Хайнес остался один. Небо было безоблачным, светила полная луна. Кто-то проплыл мимо него, и доктор инстинктивно шарахнулся в сторону. Внезапно он услышал какие-то звуки и поплыл на них. Он увидел кучку людей, но тут силы оставили его, и доктор стал кричать, прося о помощи.

От группки людей отплыл старшина-санитар Джон Шмуек, схватил Хайнеса и вместе с ним поплыл к своим товарищам.

Поддерживаемый Шмуеком доктор Хайнес даже умудрился поспать несколько часов.

Новая группа, возглавляемая младшим лейтенантом Мойнело, была хорошо организована. Люди держались друг за друга, не позволяя, чтобы кого-то унесло волнами в сторону.

К рассвету море стало зеркально спокойным, но состояние людей уже стало критическим. Почти все потеряли ясность мысли, разговоры напоминали бред, начались галлюцинации. Самое плохое было в том, что начали терять плавучесть капковые жилеты. В наставлениях говорилось, что их плавучесть сохраняется в течение двух суток, а уже шли третьи.

Доктор Хайнес пытался поддержать терпящих бедствие, как мог. А людей охватила новая истерия. Кому-то показалось, что они проплыли мимо острова, некоторые отправились к этому острову и пропали навсегда.

Иногда кто-нибудь из матросов подплывал к Хайнесу и спрашивал: «Док, если я глубоко нырну, вода там будет менее соленой?»