Второго Рима день последний

– Почему ты бежал? Почему ты так запыхался? – спросила она, делая вид, что испугана. – Ведь не собираешься же ты выгнать меня из дома, как грозился Мануэль? Это недобрый самолюбивый старик, не понимающий собственной выгоды.– Она виновато взглянула на комнату, где царил беспорядок, и поспешно добавила: – Я лишь переставила часть вещей, чтобы тебе было удобнее. А, кроме того, здесь грязно. Если ты дашь мне денег, я куплю новую драпировку. Ведь не может человек твоего положения жить в такой берлоге.

– Денег? – повторил я в замешательстве и с досадой подумал, что не так уж много их у меня осталось. Ведь всё это для меня уже давно перестало иметь какое-либо значение.

– Конечно,– сказала она. – Я слышала, что мужчины всегда изо всех сил стараются всучить деньги женщине, которую соблазнили. Или ты стал скуп с того момента как добился своего?

Не сдержавшись, я разразился смехом.

– Постыдись говорить о деньгах именно сейчас. Я пришёл, чтобы сделать тебя добропорядочной женщиной. Поэтому я так спешил.

Она перестала шутить и, серьёзная, долго смотрела на меня. Опять я тонул в её карих глазах, таких же чистых, как в тот первый день возле храма. Я знал её целую вечность, будто прожили мы вместе не одну жизнь.

– Анна,– продолжал я,– вопреки всему, хочешь ли ты выйти за меня замуж? Именно об этом я пришёл тебя спросить. Чтобы святое таинство соединило наши души, как уже соединились наши тела.

Она опустила голову. Несколько слезинок вытекло у неё из-под закрытых век и покатились по щекам. – Значит, ты любишь меня? Действительно любишь?– неуверенно прошептала она.

– Неужели, ты сомневаешься? – спросил я.

Она посмотрела на меня.

– Не знаю,– призналась она честно. – Для себя я решила, что если ты меня не любишь, то всё и так не имеет никакого смысла. Я решила подарить тебе свою невинность, чтобы узнать: действительно ли тебе нужно только это. Считаю, что ничего бы не потеряла, окажись всё именно так. Но тогда я бы от тебя ушла и никогда больше не захотела тебя видеть. Сейчас здесь я лишь притворялась. Напридумывала, что у нас общий дом.

Она обвила руками мою шею и прижалась лбом к моему плечу.

– Я ведь никогда не имела собственного дома,– продолжала она. – Наш дом – это дом моего отца и моей матери. Для меня там не было места. Я завидовала нашим служанкам: они выходили замуж и могли покупать дешёвые вещи для своего дома. Завидовала небогатому счастью простых людей, ведь сама я не была рождена для чего-то подобного. Теперь у меня всё это есть, если ты действительно хочешь на мне жениться.

– Нет,– возразил я. – У нас нет ничего. Не воображай себе бог знает что. Нам принадлежит лишь короткий отрезок времени. Но пока я ещё жив, будь моим земным домом. И не удерживай меня, когда придёт последний час. Поклянись мне в этом.

Она ничего не ответила. Лишь приподняла голову и посмотрела на меня из-под опущенных ресниц.

– Подумать только,– произнесла она, – И это я, которая когда-то готовилась стать женой кесаря. Иногда я испытывала досаду на Константина за то, что он не сдержал слово. Но теперь я счастлива, что избежала той свадьбы. Я счастлива, что могу выйти за франка, который сбежал от своей жены.

Она широко распахнула глаза и лукаво улыбнулась.

– Хорошо, что я не жена Константина. Иначе, встретив тебя, я бы изменила ему с тобой. Он бы приказал тебя ослепить, а меня заключить в монастырь, и тебе было бы очень плохо.

Время от времени под стенами города гремели пушки. Лёгкие деревянные дома дрожали и трещали по швам. Но мы жили нашим коротким счастьем и не думали о времени. Вечером я послал Мануэля за носилками, и мы с Анной отправились в монастырь Властелина Мира. Геннадиус испугался, когда узнал Анну Нотарас, но своё обещание выполнил. Во время церемонии Мануэль с монахами держали над нашими головами балдахин. Геннадиус благословил наш брак и выписал свидетельство, которое скрепил печатью монастыря.

Вручая его нам, он посмотрел на меня странным многозначительным взглядом и сказал:

– Не знаю, кто ты, но предчувствие говорит мне, что всё это не просто так. Если я прав, то пусть будет польза от этого для нашей веры и нашего города.

После его слов меня поразило ощущение, что происходящее совсем не зависит от моей собственной воли. Я покинул лагерь султана и с тех пор, как лунатик, шёл дорогой, которую предначертала мне судьба. Иначе, почему из всех женщин на земле я должен был встретить именно Анну Нотарас и узнать её по глазам?

20 апреля 1453.

Я проснулся в своём доме. Анна нагая спала рядом со мной. Она была невыразимо прекрасна. Кожа как золото и слоновая кость. Так прелестна, так невинна, что, глядя на неё, я почувствовал спазм в горле.

В ту же минуту, заглушая грохот орудий, забили тревогу монастырские колокола. Мимо моего дома бежала толпа людей. Посуда на столе зазвенела от их топота. Вспомнив о своих обязанностях, я сорвался с постели. Анна очнулась и, перепуганная, села, прикрывая одеялом наготу.