Второго шанса не будет

– Осмотримся. На вертолет поглядим. Следы, которые Славик видел. Ты же любишь шляться по поводу и без. Вот и прогуляемся.

Поверх бушлатов они надели тулупы и водрузили на головы меховые шапки. На лица натянули дыхательные маски с большим стеклом и обшитые теплой тканью для защиты лица от холода.

До реки они дошли минут за пятнадцать. Лыжи легко скользили по снегу. Единственное неудобство в пути доставлял давящий на плечи тулуп. Вскоре показался и стоящий во мраке самолет. Варяг некоторое время смотрел на него, словно приветствуя старого друга, затем двинулся в ту сторону, откуда они зашли на посадку. Довольно долго они прошли по неглубокому снегу, вдоль следа оставленного самолетным шасси при посадке. Путь мог и казаться долгим из-за монотонности движений и неизменного пейзажа покрытой льдом и снегом речной глади и полос оставленного следа. Километра через три они, наконец, увидели чернеющий на пробивающейся сквозь ночную темноту белизне снега корпус от БМП, который они сбросили с Ил-76.

– Отлично, – Варяг, остановился и тяжело дышал. – Значит вот там, на том берегу, должен быть вертолет. Пошли.

– Варяг, послушай, – произнес, догоняя Николай. Голоса обоих звучали, словно откуда-то из большой бочки, искажаемые масками.

– Чего?

– Что ты думаешь о том, что этот старик рассказал?

– Думаю, что нам опять замараться придется в крови.

– Ну а кто, по-твоему, лучше? Старшина или этот Гау?

– Старшина конечно. Он ведь не предатель, если верить словам якута. Хотя с головой у этого старшины, возможно, что-то случилось. Вообще не просто тут судить. Ясно, что старик ему симпатизирует. Но топливо не у него, а у Гау.

– И как нам быть?

– Я думаю, надо завтра со Старшиной этим связаться. Посмотрим что за фрукт. Может получиться у нас сотрудничество.

Николай хотел выразить сомнения на сей счет, но промолчал. Он, воодушевленный невероятным успехом в Екатеринбурге, где им удалось разгромить группировку черновиков, уверовал в то, что их миссия угодна самым высшим и любым мистическим силам, которые покровительствуют ему. А это значило конкретно для Николая, что можно было просто покончить с Гау и забрать его топливо. Однако здравый смысл постепенно вытеснял эту самоуверенность. Две противоборствующие стороны с тысячами людей. И Старшина так и не смог одолеть Гау. Так что может сделать четверка людей? Даже если и один Людоед стоил десятка. Васнецов вздохнул. Все-таки должно быть какое-то решение.

– Вот он, – Варяг указал лыжной палкой в сторону черноты прибрежного леса.

Хищный корпус Ми-24 торчал почти вертикально, раздвинув деревья, в которые он попал и, уткнувшись носом в сугроб. Яхонтов посветил фонариком. Остекление обоих кабин было разбито при ударе. На стеклах были видны следы замерзшей крови. От лопастей винтокрылой машины мало что осталось. Рубя нещадно деревья, а было видно по характерным отметинам, что он влетел в эти заросли с еще вращающимся винтом, лопасти и сами разлетелись на куски. Хвостовая балка была согнута при ударе буквой «Г». Левый двигатель был разворочен и на корпусе виднелись следы огня. Звезды давно были закрашены и вместо них были черные круги с вписанным в них треугольником. Внутри треугольника был изображен глаз.

– Кажись «Иглой» его срезали. И сдается мне, что он тут месяц, от силы два месяца, лежит. – Произнес Варяг, осматривая машину. – Все что можно было тут снять, уже сняли. Тел экипажа тоже не видно. – Он посветил вокруг. – А вот и те следы, про которые Славик говорил. Да. Похоже, тут действительно аэросани были. Наверное, они и забрали отсюда все барахло и летчиков.

Дверь десантного отделения была сорвана при ударе, и они заглянули внутрь. Кабина была пуста и только в углу беспорядочно валялись какие-то листки бумаги. Варяг достал несколько и, убедившись, что они абсолютно идентичные, отбросил лишнее, оставив только один и светя на него фонарем.

* * *