Второй Беличий Песок (СИ)

В частности, Ситрик и Макузь обельчились только по здравому рассуждению, а не как белочь, от нечего делать. Они знали, что если так делать — пухни не оберёшься, и не делали. После рождения грызунят мысли родителей всё время возвращались к ним, причём отнюдь не столько в плане того, чтобы накормить их, потому как накормить дело крайне нехитрое, с которым справляется на сто пухов и белочь, и любая улитка. Пуши раздумывали над тем, как передать грызунятам то самое чувство хрурного света, что заставляло их выматывать уши. И никак нельзя цокнуть, чтобы это у них не получалосиха — Баклыш сам спросил, а где грызи учатся считать и писать буквы, а Речка за компанию. Конечно крупные белки подвели его к этому, но не напрямую, и уж тем более им не пришло бы под уши настаивать на том, чтобы грызунята учили грамоту и счёт — в частности просто потому, что это бесполезно.

Рыжие уши в количестве четырёх штук появились на тропинке уже с другой стороны — Баклыш и Речка обошли край поля по осиннику и березняку, набирая веток на костёр, и теперь пёрли полные охапки. Хотя они явно набрали куда больше, чем стоило, и еле тащили тяжёлые связки, Ситрик и Макузь только переслухнулись и хихикнули, а крошить на уши грызунятам ничего не стали, потому как это мимо пуха. На песчаной площадке возле навеса, который на этом участке заменял дом, затрещал костерок, и достаточно быстро подоспел обещанный чай, сдобренный сушёной сахарной репой. Пуши уселись на скамеечки, уставились ушами на грядки и небо — так чтобы поровну попадало — и поцокивали, как обычно.

— Как думаешь с этой штукой, Ситти, — Макузь мотнул ухом на участок вокруг, — Вроде место самое в пух, должны вырастить достаточно корма.

— Ну, вон оттуда сосны затеняют, — показала на сосны белка, — Но в остальном да, в пух. Тут главное что? Не упираться чрезмерно, как иногда бывает.

— А кто собирался?

В ответ грызуниха показала на Речку и Баклыша, которые пухячили лапами землю, как кроты.

— Им можно, — улыбнулся грызь, — А нам нельзя. Летом конечно покормиться самое в пух, а полные запасы картохли и зерна пусть колхоз обеспечивает.

— На колхоз надейся, а сам распушай, — цокнула Ситрик старую пословицу.

— Распушим, — заверил он, — Как йа прикинул, у нас за зиму примерно мешок муки изводится.

— Так мы не растим зерна! — удивился Баклыш.

— В запятую, зерно растят другие, а мы картохлю и моркву. Мешок муки это примерно десять мешков картохли, плюс ещё десять мешков самим слопать, итого двадцать. Вот если что будет больше этого — обменять.

— Не говори цок, пока не перегрыз, — хихикнула Ситрик, — Ты слышал, что на картохлю нападает какой-то жук?

— Один? — покатился по смеху Макузь.

— Да если бы, тучей. Если вовремя не сделать чего — сожрут начисто.

— Надо прочистить, — вспушился грызь, обеспокоившись за судьбу картохли.

Впрочем, была ещё репа; на неё тоже нападали гусеницы, но грызи умели от них избавляться с помощью настоев, обрызгивая ботву в частности настоем простой полыни. Вслуху наблюдательности и главное отсутствия надуманных выводов из наблюдаемого, пуши издавна умели не остаться без корма, а уж теперь об этом не шло никакенного цоканья; в крайнем случае можно было завезти недостачу из других областей, но этого случая вообще никто не слыхивал в самые неурожайные годы. Основанное на ужирнении, а не укрупнении, беличье хузяйство не катастрофически зависело от погоды — как правило имелся свой полив и средства затенения на случай чрезмерного пекла. Вслуху этого никто из пушей не беспокоился о том, что будет вообще нечего есть, а думали над тем, чтобы не грохнуть на огород больше времени, чем следует.

У грызей в любом случае было чем заняться, даже помимо вспушения. Баклыш расцокивал, что один из грызей, которые трясли в школе в качестве учителей, работает над нитконаматывательным механизмом — тот показывал грызунятам всю эту пухню, интереса для. Тот грызь работал раньше в Щенкове в мастерской с часовыми механизмами, поэтому и ниткотрон оказался того же свойства — маленький и заводящийся от пружины. Соль состояла в том, что достаточно накидать перед машинкой, размером с курицу, какой-нибудь волокнистой пухни типа цветков репея, и механизм начинает сам зажёвывать её и перематывать в нитки. Самое то развлечение для мелкой белочи, а заодно и нитки, которые лишними никогда не будут.

Вообще о том, чтобы потешить белочь, грызи думали постоянно, как оно того и стоило. Например была мысль поставить в пруду возле школы макет морского корабля со всей пухнёй — якорями, мачтами и парусами; собственно, впоследствии так и сделали. В Тарове, как впрочем и в одинадцати беличьих посёлках из десяти, белочи было куда сунуть нос и где потрясти хвостами. Впрочем не только белочи, но и всяким прочим животным от зайца до медведя, но просто у белочи, как у растущих грызунят, были более широкие запросы по этому поводу.