Второй дневник сновидений

Я резко проснулась:

– Что? Кого?

Персефона глядела на меня, покачивая головой.

– Можешь не признаваться, если не хочешь, но мне бы очень хотелось знать, правда ли это. Странно, что двенадцатилетний мальчишка вдруг решил украсть элитные духи.

– Кто? О ком ты?

Она уставилась на меня во все глаза:

– О боже, ты что, ничего не знаешь? Генри тебе об этом не рассказал?

– Нет, – сказала я.

Мне было совершенно всё равно, пусть даже я выглядела сейчас в её глазах полной дурочкой, но мне необходимо было разобраться, что имела в виду Персефона.

Она без лишних слов передала мне свой смартфон. Тогда я смогла прочитать обо всём своими глазами. А Персефона тем временем шипела мне в ухо дополнительные факты.

Младшего брата Генри, Мило, задержали во время кражи духов, и Генри вынужден был ехать за ним в полицейский участок. Дело на мальчика не завели, но появляться в том магазине ему отныне запрещено.

Леди Тайна и Персефона могли лишь предполагать, какими были мотивы Мило. Одна из версий – что Мило получал слишком мало денег на карманные расходы, потому что, как известно всем, отец не заботился о своих детях с тех пор, как расстался с их матерью, и тратил деньги лишь на свою любовницу.

– Как же это ужасно, правда? – Персефона снова забрала у меня свой смартфон, не обращая внимания на то, что я как раз собиралась перейти по ссылке, где, очевидно, была фотография болгарской возлюбленной отца Генри, которая снялась в рекламе нижнего белья.

– Бедный малыш! Он явно украл эти духи лишь для того, чтобы доставить радость маме. Разве не трагично, что мужчины постоянно выбирают женщин помоложе? И это значит, что или тебя бросят рано или поздно, или придётся выходить замуж за старика…

Я слушала её вполуха. Потому что вся эта история с Мило произошла в ту субботу, то есть в тот день, когда мы с Мией вернулись из Швейцарии. Когда у Генри зазвонил телефон, он сказал, что едет забирать брата, который сидит в гостях у друга.

В гостях у друга!

– Оливия Зильбер! Персефона Портер-Перегрин! – Миссис Лоуренс, наверное, повторила наши имена уже несколько раз, потому что на лбу у неё выступили вены, а это верный знак того, что она собирается сделать соответствующую запись в классный журнал.

– Уи, мадам, пардон, мадам, я не поняла вопроса, – резво сказала Персефона.

– Devoir[5]. Fabienet et Suzanne! – сказала миссис Лоуренс. – Attendreune heure à la caisse du musée[6].

– Им правда нужно было простоять целый час в кассе, чтобы попасть в музей? – Персефона прищёлкнула языком. – Ну что ж, зависит, конечно, и от того, какая это выставка. Ради Кейт Мосс я бы простояла и подольше, она по-настоящему крутая.

Тут уж вена на лбу у миссис Лоуренс потемнела так, будто вот-вот лопнет.

– Fabien et Suzanne ont dû attendre une heure![7] – закричала она. – Ontdû![8]

В сущности, какая разница? На Фабиана, Сюзанну и идиотский музей мне в тот момент было наплевать.

Глава пятнадцатая

Лучи январского солнца проникали через высокие окна столовой и наполняли всё вокруг тёплым золотистым светом. Такая радостная картина не очень-то сочеталась с моим внутренним состоянием. Генри уже сидел за нашим столом и о чём-то разговаривал с другими ребятами. Вот он рассмеялся, и мне вдруг расхотелось идти дальше, я остановилась, будто прикованная к месту. На самом деле по плану я должна была схватить Генри, потрясти его за плечи и спросить: почему, чёрт возьми, он ничего не рассказал мне о своём брате? Но сейчас, глядя, как он сидит там и смеётся, я вдруг почувствовала, что вовсе не злюсь на него. А даже… Да что же, собственно, я ощущала? Грусть? Разочарование? Растерянность? Каждое из этих чувств по чуть-чуть. Он сидел на солнышке и казался мне таким знакомым и вместе с тем таким чужим. Между нами промелькнула тень.

– Ты стоишь в проходе и всем мешаешь. – Рядом со мной вдруг возникла Эмили с полным подносом еды, изо всех сил делая вид, будто дальше ей не пройти.

Я сделала шаг в сторону. К сожалению, Эмили так и не предприняла попытку продолжить свой путь.

– Отличная работа, я насчёт Флоранс и Грейсона, – заявила она. – Полагаю, ты собой сейчас очень гордишься! До тебя ещё никому не удавалось разобщить близнецов.

– Да я вообще ничего… – Я захлопнула рот. Не хватало ещё, чтобы я оправдывалась перед этой Эмили. – Суп остынет, – сказала я вместо этого.

Эмили покачала головой.

– Не хотелось бы мне оказаться на твоём месте, вот честно, – заметила она. – У тебя в голове, наверное, чёрт знает что творится. Сначала эта дикая история с Господином Исполином, а теперь… Эй! Ну-ка поставь обратно, сейчас же!

Я взяла с её подноса тарелку супа и картинно принюхалась.

– М-м-м, луковый крем-суп! Сойдёт за бальзам для всех типов волос.

– Ты сумасшедшая! – сказала Эмили, но я прекрасно видела, что она испугалась.

Я подняла тарелку над головой:

– Блестящие и шелковистые… Хочешь сама нанести на волосы или мне взять эту задачу на себя?