Второй Эдем

Натан, не будучи знаком с чувством юмора Пластика, был удивлен, учитывая услышанное им в офисе, но он был также счастлив, поэтому помалкивал.

– Но, если позволите, я бы сказал, что реклама должнабыть жутковата, – сказал Натан, делая попытку протащить свой замысел. – Вы рекламируете товар, который защитит людей в момент гибели Земли, и, несомненно, лучший способ сделать это – показать полную задницу, в которой мы находимся. Ухудшение экологии – ваш главный козырь. Об этом нужно говорить постоянно.

Пластик улыбнулся наивному энтузиазму Натана.

– Ну да, типа, нам это никогда в голову не приходило, так, что ли? – произнес он, возвращаясь к своему излюбленному агрессивно-саркастическому тону.

– Ну, я просто подумал…

– Типа, мы тут все как болваны сидим, в своем Голливуде, без единой мысли в голове, и только и ждем, чтобы какой-нибудь гениальный бритиш приехал и объяснил нам очевидное. Спасибо, мистер Эйнштейн, спасибо, что открыли мне глаза. Мне так стыдно за свою тупость, что даже сперма скисла.

Натан растерялся.

– Мы избегаем пугающей рекламы практически тридцать лет, слабоумный болван, – заорал Пластик, – потому что рекламируем товар, который покрывает человечество позором, вот почему! Юрген Тор и ребята из «Природы» правы. Это же просто отвратительно, что люди вкладывают деньги в страхование своей жизни после Армагеддона. Господи! Нам нужно вкладывать каждый пенни в спасение того, что у нас еще есть.

– Ну, да, разумеется, но…

– Никаких «но»! Заткнись и слушай. Клаустросферы – это то, что всем, по их же собственным словам, очень не хотелось бы иметь. Это как частное образование! Люди всей душой хотят поддержать государственную систему, однако они не желают, чтобы их ребенка пристрелили за кусок ластика. Поэтому, если бы мы все эти годы пугали людей будущим, все бы считали, что мы наживаемся на общем несчастье. Будто мы рады,что Земля в дерьме – а мы, разумеется, рады, но если это сказать, выйдет пошлятина, верно? Нам приходилось быть позитивными и оптимистичными! Нам приходилось говорить: «Мы надеемся, что вам это никогда не понадобится». Скажи мы: «Ваши дети умрут, если вы не купите наш товар», – сразу бы запахло крысятиной, и сами люди почувствовали бы себя крысами. Никому не нравится, когда ему в глаза тычут его трусость и идиотизм.

– Значит, вам не нравится сценарий, да?

– Я только что сказал, что он мне нравится!

– Но потом вы сказали…

– Слушай, Натан, позволь мне объяснить, ладно? Просто заткнись, и, возможно, мы до чего-нибудь договоримся. Ситуация изменилась. Почти у всех в цивилизованном мире есть клаустросфера. У тебя тоже есть, верно?

– Ну, на самом деле это часть проблемы с разделом имущества между мною и моей бывшей же…

– А мне-то какое дело? Натан, пожалуйста, а то мы тут до вечера просидим. У каждого есть клаустросфера, спрос упал, понимаешь? Мы действовали настолько успешно, что потребили собственных потребителей. Но ведь такое случилось не впервые. Производители и раньше сталкивались с подобной проблемой, когда у всех появился холодильник, автомобиль, огнестрельное оружие. Дело в том, что с любым другим товаром проблему можно решить, например, при помощи запрограммированного износа какой-нибудь детали. Просто делаешь поганую морозилку, которая через два года разваливается, это легко. Но к сожалению, такой ход в определенном смысле сведет на нет саму идею клаустросферы. Она, по определению, должна простоять хотя бы пару поколений. И каков же выход?

Натан решил, что лучше промолчать. Было ясно: что бы он ни сказал, Пластик вывернет его слова так, что он окажется неправ.

– Нужно заставить людей их расширять, вот что. Люди должны понять, что их нынешние модели «Эдема», первая, вторая, третья, это просто дерьмо. За какую модель ты сражаешься с женой?

– За третью, с тропическим мини-лесом.

– Вот именно. Дерьмо. Убогое прибежище, не более того. Конечно, вы в нем выживете, но кому нужна такая жизнь? Я уверен, у вас в видеобиблиотеке даже нет виртуальной реальности.

Натан только кивнул в ответ на столь бесцеремонный и до боли точный отзыв о его драгоценной собственности.