Второй ошибки не будет

Я смотрю на нее, как на марсианку. По рассказам тети Саши знаю, что жизнь у нее была нелегкая, один муж умер, другой развелся, третий, неофициальный, ушел к молодухе, а ей все нипочем.

Неужели так можно – после разрыва жить дальше, оставаться самой собой и не думать, что небо упало и раздавило тебя?

А ведь она не одна такая. Много женщин разводится, но далеко не каждая впадает в отчаяние. Погрустят-погрустят, да и живут себе дальше, радуются тому, что есть, занимаются тем, что осталось, а там, глядишь, находят нового мужа и снова счастливы, даже лучше, чем прежде.

Почему же я не смогла?

Напившись кофе, старушки уходят, вернее сказать, упархивают, а я погружаюсь в воспоминания.

Мы познакомились с Мануйловым на дежурстве. Была в студенческой среде такая мода, да и сейчас есть, когда в свободное время ходят помогать специалистам, а те за это их наставляют, и потом помогают трудоустроиться, если студент хорошо себя покажет. Я с первого курса хотела быть судебно-медицинским экспертом, и не для того, чтобы копаться в трупах, как представляют себе это занятие обыватели. Я любила химию, хорошо ее понимала, а тема ядов и противоядий увлекала меня особенно. Тогда я не думала, что все это сведется в основном к исследованию биосред на алкоголь, но жизнь профессионала, она, в общем, такая и есть. Что-то интересное встречается редко, как изюм в булочках у жадной хозяйки.

Чтобы попасть в ординатуру по судебной медицине, надо было ходить на дежурства начиная хотя бы курса с третьего. Я так и сделала. Поначалу шокировали не столько помойки, сколько картины, доказывающие, до какого скотства может опуститься человек. Вшивые притоны, пьяная поножовщина, ночевки живых в обнимку с трупами – все это очень сильно разнилось с хитроумными убийствами из книг Конан Дойла и Честертона. Про Агату Кристи я тоже знала и мечтала почитать, но достать ее книги было невозможно.

Как раз в те дни, когда я боролась с разочарованием в выбранной профессии, мы познакомились с Мануйловым. Он тоже был студент, только учился на юридическом и тоже помогал следователю, чтобы закрепиться.

Красивый парень, немного замкнутый и мрачный, с разочарованием во взоре – ну разве можно было в него не влюбиться?

Выезд на место преступления сближает, а близость смерти, как известно, обостряет инстинкт размножения, плюс к этому мы были молоды и переспали довольно быстро.

Ирония в том, что мне не очень даже понравилось, от первого раза я ждала если не большего, то другого, но быстро заставила себя поверить, что это и есть эталон секса, и вообще чувственность женщин просыпается после тридцати, так что придется подождать.

Переспали раз, переспали два, а на третий он остался и поселился у меня дома, ухитрившись даже не признаться мне в любви. Он, видите ли, пережил какой-то эпический разрыв, крах всех своих надежд, душа его сломлена, сердце разбито, но я такая хорошая, что рядом со мной он начинает отогреваться.

Помню, что очень гордилась этим своим качеством, и даже не вспомнила, что, когда вынимаешь труп из холодильника, он в тепле немедленно начинает вонять. В основном я занималась тем, что убеждала себя, будто счастлива. Мы вместе с любимым человеком, которого я сейчас возрожу или возрожду? (не подумала я тогда, что глагол возродить не зря не употребляется в такой форме…) Короче говоря, я вылечу его израненное сердце, и мы будем самой гармоничной парой на свете.

Моя мама умерла рано, из родственников осталась только двоюродная тетка, с которой мы не сильно дружили, поэтому она не стала вытаскивать меня из лап Мануйлова, а просто сообщила свое видение ситуации: в отдельной квартире с прислугой ему удобнее, чем с родителями, вот и все его резоны, а любовью там даже и не пахнет, и если я не полная идиотка, то выставлю его вон и без обручального кольца обратно не пущу.

Подружки по институту говорили примерно то же самое, но помягче, я переживала, сомневалась, репетировала решительный разговор, но тут Мануйлов во время секса прошептал: «Мне кажется, я тебя люблю», и я расплевалась и с теткой, и с подругами.

Время шло, мы жили, как муж и жена, и чем дольше мы были вместе, тем глупее казалось выкатывать ультиматум. Я просто старалась быть максимально приятной и удобной, чтобы Мануйлов понял – ни с кем ему не будет так хорошо, как со мной.

Ему нравились стройные – я худела, он не любил женщин в брюках – я носила только юбки и платья. Он гулял с друзьями без меня – я оставляла ему на столе легкий ужин и притворялась спящей, когда он возвращался за полночь.