Второй ошибки не будет

– Вернусь так.

Взяв банку, Федор вышел в коридор и стал надевать ботинки, как вдруг Таня выскочила из кухни и схватила его за руку.

– Не ходи, пожалуйста!

– Да я быстро. Заодно кефирчика возьму.

– Не ходи!

Татьяна вцепилась в него с неожиданной силой.

– Тань, да ты чего?

– Ничего, просто не ходи.

– Время теряем.

– Как хочешь, а я тебя не выпущу, – жестко заявила Таня.

Федор внимательно взглянул ей в глаза:

– Таня, ты что, сбрендила?

– Завтра иди куда хочешь, а пока сиди дома.

Федор пожал плечами, мол, ладно, как скажешь.

Он переоделся в спортивные штаны и футболку и вернулся в кухню, где жена накрывала на стол.

– Без сметаны все-таки не то, – вздохнул Федор, катая по тарелке маленькую упругую пельмешку, – но все равно очень вкусно.

– Слава богу, нашлись в закромах.

– Ага. А то этот день запомнился бы нам, как первый день, когда ты не приготовила обед.

– Или как день, когда мы решили развестись.

– Ты решила.

– Не начинай опять.

Федор заметил, что у жены в тарелке тоже не убывает.

– Ну, зря ты меня не пустила в магазин.

– Не зря.

– А почему?

– Просто испугалась. Вдруг вспомнила, как мы с Леной читали книжку по английской литературе.

Федор заметил, что тоже что-то такое припоминает.

У Татьяны был бзик на английском языке, если ко всем остальным предметам она относилась вполне здраво, то английский заставляла учить на «отлично» и следила за процессом изучения его дочерью как только могла. Помогало ли это Ленке овладевать иностранной речью, неизвестно, но скандалы выходили знатные.

– Там тоже герои сели ужинать, и жена вдруг вспомнила, что забыла купить любимый сыр мужа, выскочила в лавку и все.

– Что все?

– Ее насмерть сбила машина.

Федор пожал плечами:

– Тань, если ты вдруг забыла, то меня машина уже сбила насмерть в сентябре. Хватит на первый случай.

– Я просто испугалась. Извини.

Татьяна встала и быстро вышла из-за стола.

Федор посидел минуты две, двигая по тарелке остывшие пельмени как замороженный, потом поднялся.

В спальне было пусто. Он заглянул в ванную, в кабинет, никого. Тогда Федор зашел в Ленкину комнату, и поначалу она тоже показалась ему пустой, но потом он заметил Танькину макушку, чуть выглядывающую из тесного закутка между письменным столом и диваном.

Жена сидела на полу, обхватив колени руками, и плакала.

Федор опустился перед ней на корточки, но так было тяжело, и он тоже сел на пол.

– Тань, ну что ты.

– Водички принеси, – всхлипнула она.

С трудом поднявшись, Федор вернулся на кухню, подумал, не добавить ли в водичку валерьянки, но не помнил, где она лежит, поэтому понес так.

– Прости, у тебя такой день, а я тут в истерике, – с трудом проговорила Татьяна, стуча зубами о край стакана, – и так стыдно с этой сметаной вышло, как тогда…

– Когда, Тань?

– Ты знаешь… Когда ты уходил, а я тебя не выпускала. Фу…

Федор вынул ее из укрытия и отнес в кровать. Подумал, что, где валерьянка, он не помнит, а где коньяк, очень даже знает, и надо дать жене стопочку, но вдруг почувствовал, что на глаза выступили тяжелые едкие слезы. Он лег рядом и крепко прижал Таню к себе, чтобы она ничего не заметила. Футболка стала мокрой и горячей от ее слез, и он вдруг подумал, что раньше она никогда не плакала у него на груди.

– Я так испугалась, – повторила Таня и вздохнула прерывисто, как ребенок.

– Мне тоже страшно, – признался Федор, – черт его знает, как дальше жить.

– Завтра пойдешь на работу, всех там размажешь на правах оправданного героя.

– Это первым делом.

– А я к Ленке поеду.

– Я тебя люблю, Таня.

– Не ври.

– Это правда. Просто мне нелегко выговорить такое вслух.

Татьяна приподнялась на локте:

– И когда ты успел?

Федор поморщился:

– Мадам, уберите ваш сарказм. Давно.

– И когда уходил от меня, тоже любил?

– Да. Просто…

Он хотел объяснить, но Татьяна перебила:

– Нет, Федор, извини, но то, что у тебя там было, это только твое. Не надо исповедей, ни мне душу не береди, ни ее память не унижай.

Федор кивнул.

– А главное, не думай, что ты мне должен, – Татьяна достала из кармашка носовой платок и высморкалась, – что я тебя типа не бросила.

– Я и не думаю, – признался Федор совершенно честно, – не бросила и не бросила, выхаживала и выхаживала, горшки за мной выносила и выносила. А как иначе, ты ж моя жена. Ничего я тебе не должен, не выдумывай даже.

– Вот и хорошо.

– И, кстати, ничего еще не кончилось, – вздохнул он, – еще прилетит от Воскобойникова ответочка.

– Ладно, Федя. Давай останемся женаты, хотя, чувствую, как за двадцать лет ничего хорошего из этого не вышло, так и дальше будет ужас.

– Ну, конечно.

– Ну, конечно.

– Тань, слушай, – весело предложил Федор, – давай или в кровать ляжем или в кино пойдем, а то валяемся, как алкаши.

– В кино нельзя, Ленка должна позвонить с минуты на минуту.

– Тогда в кровать в принципе тоже нет смысла пока ложиться. Подождем?