Второй пояс. Откровения советника

А старикашка-то оказался не таким уж и простым, каким казался с первого взгляда, а с вполне конкретными связями. Он что-то буркнул усатому мужчине, оформляющему билеты авиапассажирам, и я в мгновение ока проскочил через всю эту нудную процедуру. Мой багаж даже не стали класть на весы, и он прямым ходом очутился в багажной тележке. В руках у меня оставались только красочные коробки с сервизами. Им-то уж точно не место в багаже, поскольку домой хотелось привезти красивую вещь, а не кучу битого фарфора.

Регистрация документов и багажа отъезжающих советников и советских специалистов заняла не более получаса. За это время в наших паспортах были сделаны все необходимые пограничные и таможенные отметки. А вот афганцев потрошили по полной программе. На осмотр их документов и багажа у проверяющих ушло едва ли не пару часов, и все это время мы стояли на улице под лучами палящего солнца, изнывая не столько от духоты, сколько оттого, что не знали чем себя занять. Наговорились еще с вечера, и перемалывать все заново не было особого желания. Просто стояли молча, и смотрели на окружающий нас мир глазами людей, навсегда покидавшими эти экзотические края. Все отлично осознавали, что назад возврата в эту страну уже не будет никогда. Мне, с учетом того, что накануне наговорил Абдулла, это было вообще противопоказано. Поймал себя на мысли, что рановато об этом начал думать, поскольку, сначала надо было благополучно улететь из Кабула. А ну как охотящиеся за мной «духи», пронюхают о том, что я улетаю этим рейсом? Возьмут да и пульнут вдогонку самолету из «Стингера». Но я сразу отогнал от себя эту непутевую мыслишку. Вряд ли они смогли проявить такую оперативность. Да и не знал никто из афганцев до самого последнего момента, кто именно из советских граждан летит в этом самолете, поскольку билеты на обратную дорогу с открытой датой вылета из Кабула, приобретались еще в прошлом году в Москве. Зарегистрирован билет был только что, и вряд ли кому пришло в голову сообщать «духам» о личностях шурави, улетающих этим рейсом.

Наконец-то объявили о посадке в самолет и пассажиры толпой двинулись к «Тушке», стоящей неподалеку от здания аэровокзала. Улыбающиеся стюардессы у трапа самолета придали бодрости духа и улучшили всеобщее настроение. Даже афганцы только что ругавшиеся с обслуживающим персоналом аэропорта, оживились при виде советских ханумок. Шум, гам, толчея в салоне самолета, и вот, мы, наконец-то рассевшись по местам, ожидаем запуска двигателей самолета. В душе надеюсь на то, что уж на этот-то раз никакой высокопоставленный афганский чинуша не задержит вылета самолета, тем более что мы и так уже опаздываем почти на час.

Взревев на форсаже, турбины двигателей передают свою трепетную дрожь всему самолету. Еще мгновение, и дернувшись на месте, словно спринтер на фальстарте, самолет начинает быстрый разбег по взлетно-посадочной полосе. Последний рывок, и рукотворная птица, оторвавшись от земной тверди, начинает резко набирать высоту. Накренившись влево, самолет делает полагающиеся в таких случаях три прощальных круга над Кабулом, и, наконец-то достигнув необходимой высоты, плавно выравнивается и берет курс на север.

Прощай, Афган!

Мы возвращаемся на Родину!