Второй попытки не будет

Пожарский с любопытством глянул на Самарина. Даже несмотря на сжигавшую его боль и гнев, он почувствовал вдруг интерес к этому молодому красивому человеку.

– Вы же достойнейший представитель нашей Родины, Лев Александрович! Вы отличный работник, честный гражданин! Кому, как ни вам возглавить это ведомство! Не совсем же слепцы там сидят! – Самарин возвел глаза к красивому, с лепниной, потолку дипмиссии. – Неужели там не разберутся? Должна же быть хоть капля справедливости в этой жизни!

Боже мой! Сашенька! Как же вы еще наивны! Искренне верите в царя и Отечество! Хотя…Какие еще ваши годы! Пройдет совсем немного времени и перемелет вас в этой жесточайшей мясорубке, как и всех нас… Научитесь немного по другому оценивать все происходящее, подрастеряете все полутона при оценке людей и событий, обретете малое количество гораздо более определенных красок… Хотя… Порой именно из таких вот горячих молодых мужчин и получаются настоящие Люди. Такие поднимают на бой, такие грудью встают против несправедливости. И бьют их и убивают, а они все равно, из последних сил, будут продолжать оставаться непокоренными. Ну что же, дай Бог, дай Бог… А вот я, Сашенька, сдамся. Мне есть что терять – у меня семья. То, что я еще могу сохранить, я ОБЯЗАН сохранить ради них – дочери Агнии и жены

Лизаньки. К тому же скоро нас станет четверо. А вот вы мне определенно нравитесь – даже зная наверняка, что стены здесь имеют глаза и уши, вы не боитесь произносить вслух столь серьезные вещи!

– Ах, Александр Евгеньевич! – Пожарский на всякий случай многозначительно обвел глазами пустой коридор, напоминая молодому офицеру об осторожности. – Это все слишком далеко зашло. Мне были четко указаны границы – что я могу, а чего мне категорически нельзя.

– Но с этим можно и нужно поспорить! – нетерпеливо вторил Самарин.

– Нет. Вы многого не знаете, Саша, – совсем тихо произнес Лев Александрович. – Это – СИСТЕМА. А человек, чьи слова так сильно возмутили вас, ее полноправный представитель. Не верьте, что здесь возможно хоть что-то исправить. Хоть я и пытался… Получилось то, что получилось. Это был последний аккорд. К сожалению – грустный…

Пожарский помолчал, молчал и Самарин.