Второй сборник Центрифуги

– Нам уже приходилось говорить о растлении литературных вкусов публики и критики озорничающими «молодыми», прикидывающимися от скуки «футуристами». Недавно мы увидали новое подтверждение наших слов. В № 136 «Русского Слова» напечатана статья г. Измайлова «Заметки на полях». В чрезвычайно бессмысленной статье этой, со стихотворными пародиями и стишками на случай, мы, к удивлению нашему, заметили слово «Руконог». И около него: «Попробуйте пародировать футуристов, у которых все наоборот. Их последняя брошюрка „Руконог“ помечена „4191, первый турбогод“. Поспеет ли за ними сам Поприщин с 86 мартобря?» – Г. Измайлов один из самых тупых и ограниченных наших критиков, чрезвычайно нечуткий и вульгарный, благодаря чему и пользуется в отечестве нашем весом и любовью. Его глас – это глас интеллигенции, публики, создающей концерты, принципиальные скандалы с городовыми, юбилеи, лекции в Политехническом музее, энциклопедий т-ва «Гранат» и пр. Поэтому эти четыре строчки – как бы не его собственные. – И что же «оно» нашло в нашей книжке? Только то, что элементарно неправильно, что внешне неприемлено. Отношение публики к новой поэзии до боли просто и унизительно: это ее присяжный зубоскал, отчаянная голова, сапоги в смятку. И, открывая заподозренную в футуризме книжку, готовая заржать при малейшей эксцентричности, она ищет старательно это «мартобря», и автоматически гогочет, найдя его. Больше ничего не нужно, – книжка летит под стол. – Но, конечно не одни «озорники» в этом виноваты, и хохот этот не здоровый смех, о нет – это доморощенная «саркастическая» усмешка над бедными дикарями. Видите ли, мы, знающие наизусть всю русскую литературу – мальчишки, неучи, – они – немогшие в свое время дочитать до конца «Горе от ума», когда это нужно было для гимназического сочинения – развалившие окрест до «дальше некуда», они – культурные люди, интеллигенты и прочая дюжина собачьих кличек! – Еще Конфуций, если не ошибаемся, сказал, что нет большей радости для дурака, как встреча с человеком, которого он почтет глупее себя. И вот она пред нами – эта радость. Но правильна ли она? Помилуйте! освящена традицией – договорился же раз «ихний» профессор – Макс Мюллер – до того, что, чем язык метафоричнее, тем народ, носитель его, некультурнее. – О, горе вам, позор на ваши головы, болтуны и пустосвяты литературы!

– Романа, Андрея Белого «Петербург» (1,2 и 3 сборники к-ва «Сирин») не перестает вызывать негодующе-изумленные вопли в критике. В июньском выпуске «Северных записок» – статья г. Андрея Полянина, такая статья, такая статья-лучше о ней не говорить, в № 20 «Бюллетеней Литературы и Жизни» – попурри из «Петербурга» и невнятное мямленье редакции, пеняющей Андрею Белому на то, что ему (Белому) подражает… Пимен Карпов.

– В Париже начал выходить русский журнал стихов «Вечера»[46] под редакцией г. Эренбурга. Несмотря на различие наших с «Вечерами» взглядов на поэзию, весело приветствуем далекого товарища. Напрасно только парижская колония старается пополнить ряды свои такими российскими обитателями, которые и здесь уже всем надоели.

– «Уйди от скандала. И если даже услышишь „караул! помогите!“ – уйди. Это не жертва скандала кричит, а он сам.» – Чудесия! (это в «Русском Слове» напечатано – 29.VI.1914, – господина Д. С. Мережковского сочинение) – до чего у нас тонко стали писать! Прямо заболеть размягчением мозга можно, разбираясь в таких тирадах. И как это мы сразу не догадались, – сколько лет стоит мир, а как услышим «караул! помогите!», так хватаем крепкую дубину, кричим: «идем!» и бежим дубасить обидчика – а, выходит, надо уши заткнуть; – черт с ними, что там у кого то череп проломлен, – мы – мир гностическо-орфическо-николаическо-мистическо-космически воспринимаем, – нужны нам чужие черепа, – был бы свой цел. – А статья эта называется «Еще шаг грядущего хама», говорит о футуризме и представляет из себя чистейшее: «караул! помогите!» Мы же, восприняв объяснение г. Мережковского о крике таком, – плюнем на это дело – пускай он там себе кричит, теперь знаем мы, что это значит[47].