Второй шанс 1

Смотрины участников будущего хора решили устроить в актовом зале по окончании последней пары. Прежде чем подключить гитару – пусть хоть какой-то аккомпанемент будет – я решил послушать будущих хористов на предмет их вокальных способностей, попросив исполнить по куплету и припеву из песни, которую они знали. По итогам прослушивания остались двое парней (один с большой натяжкой) и четыре девочки. Голосок у Лады оказался достаточно звонкий. Пусть будет, подумал я.

Отправив не прошедших конкурс восвояси, я, наконец, подключил инструмент и уже под аккомпанемент гитары мы сделали попытку спеть «Гимн железнодорожников» в хоровом исполнении. Вчера, напечатав анонимку, я заодно распечатал и текст гимна в десяти экземплярах, так что на всех хватило с лихвой. Получаться у хористов стало не сразу, но минут сорок спустя я признался самому себе, что последний вариант уже практически можно представлять на суд Бузова. Естественно, в сопровождении трио нашего ансамбля, хотя я бы не отказался и от духовой секции или как минимум клавишных в виде синтезатора.

Признав результат репетиции удобоваримым, я предложил всем собраться завтра в 5 вечера, чтобы исполнить гимн под более-менее полноценный аккомпанемент, и за эти сутки постараться выучить текст. А дабы завтра же в ожидании репетиции не умерли с голоду – пообещал накупить на всех пирожков с ливером, капустой-яйцом и повидлом. Народ был не против.

А Ладе я сделал предложение проводить её до дома. Этим я преследовал скрытую цель: мне нужно было выяснить, где она живёт, в прежней жизни я помнил лишь, что её дом находился где-то на Куйбышева, возможно, по соседству с пунктом проката, где я брал машинку. А узнав конкретное место жительства, уже смогу плясать от печки, то есть попытаться в будущем что-то предпринять в целях предотвращения пожара. Собственно, предпринять в этой ситуации можно было две вещи – переселить жильцов или заменить всю проводку в доме. С переселением я бессилен, а вот с проводкой может получиться. Попробую методом ещё одной анонимки заставить соответствующие службы заняться заменой электропроводки. В крайнем случае, можно договориться с каким-нибудь опытным электриком частным порядком, думаю, он и провод найдёт в нужном количестве, но во сколько всё это выльется в плане оплаты – даже страшно представить. Поэтому приоритетным вариантом оставалось участие в проекте коммунальных служб.

Не знаю, был у неё уже парень или нет, но Лада пожала плечами:

– Проводи, если хочешь.

Она ходила с портфелем, и я, как джентльмен, нёс его до самого дома бывшей одноклассницы. Это оказалось деревянное строение с каменным фундаментом, по виду построенное чуть ли не в прошлом веке, второй этаж и вовсе слегка накренился вбок. Чтобы получше разведать обстановку, даже зашёл в единственный, пропахший кошачьей мочой подъезд, где, наконец и распрощался с Ладой, на лице которой блуждала смущённая улыбка.

– Спасибо, что донёс портфель.

– Не за что, зато хоть узнал наконец, где живёт моя бывшая одноклассница. Теперь буду в гости заходить, – отшутился я.

А сам скользнул взглядом по стене, вдоль которой в свете тусклой лампочки тянулись перевитые шнуры электропроводки. Да уж, проводка, конечно, не прошлого века, но вполне может помнить Сталина.

Тренировка прошла в штатном режиме, но на этот раз я задерживаться не стал, стараясь как можно больше времени уделить книге. Засиделся почти до полуночи, писал в тишине ручкой, и лёг с головой, полной мыслей относительно дальнейшего развития сюжета.

Этой ночью мне снился странный сон. Странный, и очень натуральный. Будто бы иду я босиком по изумрудной, ласкающей ступни траве, слева колышется разнотравьем бескрайнее поле, а справа высокий обрыв и плеск бьющихся в его основание волн, над которыми с криками носятся неугомонные чайки. Ветер играет моими волосами, словно мама их треплет, так же нежно и любя, и так мне хорошо, в душе такое благоговение, что я чуть ли не плачу.

А рядом со мной идёт некто, которого я будто бы знаю, но так и не могу вспомнить. И при этом вроде как пытаюсь повернуть голову и посмотреть спутнику в лицо, но он каждый раз чудесным образом ускользает из моего поля зрения. Взгляд лишь цепляет его такие же босые ступни и низ черных штанов, широких, словно брюки-клеш. И такое ощущение, что у нас продолжается недавно начатый разговор.

– О чём ты подумал, когда понял, что оказался в теле 15-летнего подростка?

– Первая мысль была, что я сплю, – ответил то ли я, то ли тот, чьими глазами я сейчас видел. – Не исключал и того, что вижу галлюцинации. А вы можете мне объяснить, что произошло?

– Ты умер, – коротко и безэмоционально ответил собеседник, но затем всё же удосужился разъяснить. – 58-летний Максим Варченко умер во сне от тромба в сердце. В момент физической смерти энергетическая субстанция, которую вы называете душой, должна была отправиться в «энергетический котёл».

– Что это ещё такое?