Второй шанс

— Я уже однажды разговаривала с ней, Рампейдж. Она была в порядке. Расстроена, но в порядке. Мне нужно задать ей несколько вопросов, которые могут помочь мне… а возможно и тебе тоже. Может, посмотрим, смогу ли я вывести её наружу? — спросила я, одарив её заинтересованной улыбкой. — Я не буду пытаться, если ты не захочешь. Это не жизненно важно.

Рампейдж зарычала и понурилась.

— Ты должна разыграть эту карту, как ни крути? — она тяжело вздохнула. — Ладно… валяй. Только… убедись, что я вернусь назад? Пожалуйста? — в её глазах явственно читался страх.

— Хорошо, — ответила я, заглядывая ей в глаза и пытаясь вспомнить, что я видела в воспоминаниях Твист. — Сержант Твист, явиться на службу! — гаркнула я так начальственно, как только смогла. Рампейдж слегка улыбнулась и покачала головой. — Твист, Биг Макинтош хотел бы тебя на пару слов. — Психошай смущённо нахмурилась, а Рампейдж вздохнула с терпеливой улыбкой.

Я должна была сделать что-то другое. Закрыв глаза, я вспомнила видение в мастерской.

— У тебя была кондитерская в Хуффингтоне с квартиркой над ней. Каждое утро ты спускалась вниз, чтобы делать конфеты. У тебя была соседка по комнате, тихая чёрная единорожка по имени Псалм… — проговорила я низким, тихим голосом, наблюдая, как её глаза постепенно теряют фокус и расширяются. — Кондитерская сгорела, когда город был атакован после Литтлхорна. А называлась она…

— Мятное Ателье, — прошептала Рампейдж, её глаза следили за моими. — Пожалуйста… Я не хочу быть здесь. Прошу… — взмолилась она, медленно качая головой.

— Всё хорошо, Твист. Я не задержу тебя надолго. Но мне нужно спросить тебя о Псалм. Вы дружили? — осторожно спросила я.

— Псалм… — её улыбка исчезла. — Она не была моей подругой. После Разбитого Копыта и Биг Макинтоша, уже нет — в её розовых глазах мелькнул гнев, но она только вздохнула. — Что ты хочешь узнать о ней?

— Мне кажется, я вижу её в своих снах. Не просто вижу её. Это как будто она внутри меня. Будто я — это она. Как ты думаешь, это возможно? — спросила я, положив копыто ей на плечо.

— Блекджек… я умерла… и я разговариваю с тобой. Сейчас мне кажется, что возможно всё. Кроме того, это же ты у нас с рогом. Почему ты меня спрашиваешь? — на секунду на её лице мелькнула призрачная улыбка, затем она оглянулась вокруг и улыбка пропала. — Она была моей первой кобылкой. Я тогда работала в Ателье с Дуф, пока она работала в той школе. Это было… здорово. Мы были и любовницами тоже, но не срослось, так что мы решили остаться друзьями — сказала она, закрыв глаза. — Мы завербовались все вместе, втроём, после того, как они разрушили старый Хуффингтон. Я едва спаслась с несколькими фотографиями.

— Что случилось в Разбитом Копыте? И после него? Кобыла, которую я вижу в моих снах… она машина для убийства — мой комментарий заставил Рампейдж вздрогнуть.

— Псалм… Это была моя вина. На вербовочном пункте она показала прекрасный балл на испытаниях. Она была прирождённым снайпером. Я говорила ей, что ей нужно быть в одном отряде со мной и Дуф. Этого было не достаточно для поддержки. Но… для неё всё было иначе. Я… я сражалась за собственную жизнь. Дуф, он сыпал пули тысячами ради веселья. Но для Псалм, это было личное. Она не просто сражалась с врагами, она убивала их. Против неё они были практически беспомощны. Но, Селестия меня побери, я говорила ей продолжать в том же духе. Даже когда у неё начались кошмары. Даже когда она захотела пустить себе пулю в лоб. Я старалась ужесточить её — она покачала головой. — Вместо этого… я думаю, я убила что-то внутри неё.

— Твист… что случилось у Разбитого Копыта? — спросила я осторожно.

— Всё. Всё, что могло пойти плохо, пошло плохо. Эпплснек и Биг Макинтош боролись до последнего. Биг Макинтош шесть раз отказывался подписать договор. Эпплснек считал фанатизм зебр полной фигнёй. Погода была дерьмовой и Джетсртим больше следила за управлением облаками, вместо того, чтобы смотреть за ситуацией внизу. Там была Селестия. Там были послы зебр. С ними было в три раза больше охранников, чем мы договаривались. Голденблад предупредил нас, чтобы мы были в состоянии повышенной готовности, если зебры попытаются похитить Селестию. Но начались переговоры. Я была за пределами поля с Продитьерами. Они в своих туман-плащах могли шнырять всюду, в отличие от пони.

Она поднялась на копыта и повернулась лицом к грязному, мерцающему окну.