Второй шанс

— Верно. Но как можно физически проникнуть в тюрьму? У неё есть ворота или что? — спросила я, оглядывая тюремную стену сверху донизу.

— Чего? Ты хочешь, чтобы я тебе устраивала экскурсии для тупорогих, Щелка? — полосатая кобылка указала на маленькое уродливое серое здание на противоположной стороне улицы к востоку от тюрьмы. — Обработка, приём и досмотр. Не то, чтобы у меня что-то было — добавила она мрачно, когда мы направились к зданию через улицу, осторожно, чтобы не привлечь внимание бьющихся, светящихся гулей. — Когда они перестанут пихать копыта тебе во все дыры, ты получишь робу, мыло с верёвкой, и они перебросят мост через улицу.

Для начала это место было не хуже других. КПП и сам был похож на миниатюрную тюрьму, но стоящую вокруг него проржавевшую ограду было достаточно легко повалить, и я вступила за колючую проволоку, намотанную вокруг базы. Над парковой была натянута ржавая металлическая сетка, видимо от пегасов. Тяжёлые металлические двери оказались неповреждёнными, но Стигиус нашёл рядом с ними окно и заглянул внутрь. Через секунду он исчез во вспышке чёрного света.

— Это так классно, — пробормотала Психошай.

— Ты из-за него становишься мокренькая? — ухмыльнулась Рампейдж. Покраснев, Психошай нахмурилась на полосатую кобылу, от чего та заржала. — Он уверен, что я мечтаю покататься на его пони-палке.

— А ну за линию… — начала Психошай. Тут Рампейдж обхватила шею пегаски копытами и, изогнувшись дугой, с силой швырнула её на разбитый асфальт. Поставив копыта на растопыренные крылья, Рампейдж прижала её к земле.

— Здесь я решаю, где грёбанная линия! Думаешь ты такая крутая, Психошай? — заорала Рампейдж ей в лицо. — Ты ничто. Ты всего лишь сраная маленькая испуганная пиздёнка в перьях! В этой тюряге я знала кобыл, которые бы срезали твои крылья и сделали бы из тебя сучку земнопони! Думаешь пони в Пустоши такие чертовски значимые? Думаешь, насилие и убийство это плохо? Я была закрыта с ебанутыми кобылами, которые не думали ни о чём другом, кроме как бы лучше перебить друг друга. Убивавшими просто от скуки или психанув. По сравнению с ними ты чёртова пустышка! Маленькая жёлтая засранка! — орала она в распахнутые глаза пегаски.

Я не могла позволить Рампейдж зайти дальше, поэтому прижала Бдительность к её уху и выстрелила ей в голову. Бронированная кобыла дёрнулась над Психошай, и когда начала заваливаться, я оттолкнула её в сторону. Психошай затрясло, затем она с трудом поднялась на копыта и опустила голову так, что грива упала ей на глаза.

— Эй, всё в порядке… — сказала я осторожно, протягивая копыто к дрожащей пегаске.

— Нет, Блекджек. Всё нихрена не в порядке! — ответила она, отвернувшись со слезами на глазах. — Я раньше никого не боялась! Я могла напинать под зад любому пони, кому захочу. Я тебя побила! Я никогда не боялась. Никогда! А теперь… теперь я боюсь всего! И теперь ещё и ты меня жалеешь! Жалеешь ведь? — она зарыдала, скривившись. — Лучше б я сдохла чем… чем это!!

— Мне жаль, — пробормотала я. Рампейдж застонала.

Психошай откинула голову назад и сердито фыркнула.

— Ох, не трави душу, а? Я могу разбить череп в одно мгновение, и это ничего не значит, потому что я думаю о том, что будет завтра и это пугает меня до смерти. И знаешь, что пугает меня сильнее всего? — я покачала головой, и она закончила почти шёпотом, — То, что это никогда не закончится.

Рампейдж снова застонала и села, затем начала отчаянно тереть левое ухо.

— Ух, чего у меня так в ухе звенит? — она моргнула и выплюнула окровавленные фрагменты пули. — Блекджек, нам нужно найти какой-нибудь другой способ ставить меня на место. Это уже становится просто смешно… — тут до неё долетел всхип Психошай, и она поглядела на пегаску, опустившую голову от стыда. — Эм… Ладно…

Тут дело было не только во мне. Хуффингтон высасывал не только меня. Он высасывал всех пони. На глазах у Сангвина погибла его семья. Психошай потеряла всех пони, которые, как ей казалось, заботились о ней.

— Я нашла кое-что, Психошай. На счёт тебя. О твоих маме и папе. Я знаю… Я знаю, возможно это не важно, но они очень любили тебя. Когда они подумали, что потеряли тебя, это едва не сломало их обоих. Они собирались назвать тебя Виспер.

Она подняла голову, взглянула на меня заплаканными глазами, икнула, всхлипнула и хрипло пробормотала:

— Это чертовски ужасное имя.

— Получше, чем Рыбка, — ответила я и она, наконец, улыбнулась.

Она вздохнула и вытерла глаза.

— Чёрт… поверить не могу, что ты и в самом деле заставила меня плакать. Крутые пони не должны плакать. Ты вот никогда не плачешь, — ворчала она.

— Я рыдаю во все глаза через день. Видела бы ты меня после Священника и Скудл… и Бон — за это я получила вопросительные взгляды от моих друзей и тяжёлый взгляд от Рампейдж, но это можно отложить на потом. — Когда плачешь, душа избавляется от боли. Иначе, если будешь держать всё внутри, это сведёт тебя с ума.

Рампейдж проворчала что-то про то, что я играю в терапевта и обречена. Но по крайней мере кивок от Лакуны позволил мне считать, что я сказала что-то значимое.