Второй шанс?

Я огляделась, проходя в зал. Большая квартира, обставлена со вкусом — много стекла и отражающих поверхностей. Мебель вся в черно-белых тонах, как шахматная доска. На стене огромных размеров плазменный телевизор, по которому шла какая-то передача по BBC. Про слоников что ли смотрит передачу? На стеклянном столе открытая бутылка коньяка и лимон, нарезанный дольками.

— Что празднуешь?

— Холостяцкую жизнь, — ответил Женя прислонившись к косяку двери и наблюдая за мной, — присоединишься?

Я покачала головой.

— Тогда приступим к делу, по которому ты пришла.

Женя, отлипнув от двери, как тигр мягкой походкой направился ко мне. Блин, чего он задумал?

— Эй-эй подожди. Я пришла поговорить, — я выставила вперед руку, как будто это могло остановить Женю.

— Зачем нам разговоры, это лишнее.

Женя подошел ко мне вплотную, и провел пальцем по щеке убирая за ухо выбившуюся прядь. О боже мой, как же я по нему скучала! Женя наклонился и поцеловал меня. Меня не нужно было уговаривать, я сама готова была отдаться ему без боя. Запустив пальцы ему в волосы, вспомнила какие они мягкие на ощупь. Женя медленно расстегнул мою блузку и стянул ее с плеч, туда же отправился и лифчик.

— Может, пойдем в спальню? — предложила я.

— Нет, я хочу здесь.

Его ответ меня неприятно кольнул, но мозг уже потерял бдительность, поэтому я не придала этому особого значения.

Уложив меня на диван, он стянул с себя штаны вместе с трусами, и начал больно терзать меня губами. Сняв с меня джинсы, он резко раздвинул мои ноги и вошел одним толчком. Без подготовки, без предварительной ласки. Я вскрикнула от боли и вся сжалась, но Женя как будто это не почувствовал, или ему было наплевать. Начав двигаться, он быстрыми толчками вдалбливал меня в диван, сопя в ухо. Мое возбуждение сошло на нет, а Женя меня наказывал и наказывал. Через минуту он застонал и обмяк на мне. Потом приподнялся на локтях, и не глядя мне в глаза, поцеловал в щеку.

— Спасибо тебе, детка, за доставленное удовольствие.

Перекатившись, он встал с дивана и голиком направился в ванную, остановившись и не оборачиваясь ко мне он процедил:

— Когда будешь уходить, просто захлопни дверь.

У меня искры посыпались из глаз, как от удара битой по голове. Дышать тут же стало нечем. Сев на диван я обняла себя за плечи, пытаясь унять дрожь. Шатаясь, встала и начала собирать одежду, дрожащими, непослушными руками кое-как натягивая ее на себя.

Нужно срочно уйти из этой квартиры. Выскочив и не закрыв дверь, я побежала к лифту, пытаясь его вызвать, но он все никак не ехал. И тогда я кинулась к лестнице и побежала вниз. Только подальше от этой квартиры, от этого мужчины. Но такая нагрузка оказалась слишком серьезной для моего сердца, поэтому уже через два пролета я села на ступеньки лестницы и прислонилась спиной к стене, превозмогая сильнейший приступ аритмии.

Слезы лились по щекам и капали на блузку, оставляя следы от туши. Порывшись в сумке в поисках таблеток, выдавила на ладонь пару и сразу же отправила их под язык. Я беззвучно рыдала, закрыв глаза. Весь мой положительный подъем тут же улетучился. Он меня использовал как резиновую куклу. Жестоко, цинично, ненавидя. Наверное, ему было так же больно, когда я его выгнала из своей квартиры. Отомстил… ну что ж, если это поможет восстановить его самолюбие и поднимет самооценку — пусть будет так.

Немного придя в себя и шатаясь поковыляла к лифту. Главное чтобы сейчас меня никто не увидел в таком виде. Проскользнув в кабинку, я посмотрела в зеркало, стерев размазавшуюся тушь, привела себя в порядок.

Выйдя на улицу, я поняла, что оставила в квартире Жени свою куртку. Слава богу, что ключи в сумке — я бы не решилась вернуться к нему еще раз. Дрожа от холода, добежала до своей машины и плюхнулась на сиденье, включив печку на полную. Но озноб не проходил.

На автомате доехав домой, поднялась к себе, разделась и пошла в душ. Я чувствовала себя грязной и мне хотелось смыть с себя запах мужчины и алкоголя. До красноты растерев кожу и продолжая трястись, я горячей водой смыла с себя события сегодняшнего дня. Если Женя так поступил со мной, то о какой любви можно говорить?!

— Дура! Дура! Дура!! Дура!!! — кричала я, ударяя кулаком в кафель.

Хотя мне хотелось биться головой. Чтобы вдребезги разбить ее. Чтобы она больше так не болела, хотя мне казалось, что болит каждая клеточка моего тела, а в груди нестерпимо жгло, как будто я проглотила шаровую молнию.