Второй шанс?

Я вышла из дома, мама проводила меня до машины. Я села за руль и отъезжая вымученно улыбнулась маме и помахала на прощание.

Отъехав за поворот, я притормозила. Ноги дрожали так, что не было сил нажимать на педали, а сердце билось в горле. Я открыла дверцу машины, и свесила ноги наружу. Меня трясло от нервов, живот скрутило, а по щекам заструились слезы. Обхватив себя руками, я немного склонилась вперед, чтобы холодный вечерний воздух обдувал лицо.

Как же горько слышать от родного человека такие слова. Ведь сестра просто убила меня ими. Мне очень хочется верить, что она так не думает, что сказанное ею — это всего лишь эмоции, эгоизм. Как она может так говорить, что я не подумала о ней? Ведь я только и делаю, что думаю о них, забочусь.

Меня душили рыдания, из горла вырывалось тихое поскуливание, да и чувствовала я себя как побитая собака. Сердце билось уже везде — в висках, в горле, в грудине, мне, кажется, я его ощущала даже в кончиках пальцев ног — как будто мое сердце взорвалось и растеклось по сосудам по всему телу. Открыв бутылку с водой, я попыталась сделать несколько глотков, но руки так сильно дрожали, что часть воды я вылила себе на футболку. Начала кружиться голова, а грудную клетку стянуло обручем. Потянувшись за сумкой, чтобы достать таблетки, я неуклюже за нее схватилась, и все содержимое рассыпалось по полу машины. Захныкав уже от беспомощности, попыталась нашарить нужный флакончик с таблетками, и, спасибо Боже, он мне практически сразу попался под руку. Положив сразу две таблетки под язык, я откинулась в кресле, приходя в себя.

Время растворилось в воздухе. Появилось ощущение, что все мое тело раздулось как воздушный шарик и стало легким-легким, так что я сейчас воспарю в небо. Я понимала, что все это действие таблеток и что мои сосуды расширились по максимуму, чтобы кровь могла без проблем течь по венам. Через некоторое время появилось спокойствие и… пустота… Теперь мне некуда идти, даже семья не захотела меня услышать. А ведь я никогда не жаловалась на свои проблемы, которых у меня тоже предостаточно.

Когда я более-менее пришла в себя, посмотрела на приборную доску — время 19:15 и уже почти стемнело, что характерно для середины апреля. Я поморщилась, подумав о дороге назад, но вариантов все равно нет. Чем быстрее я выеду, тем скорее приеду в Калугу. Сделав погроме музыку своей любимой группы, я выехала. Из динамиков лился мотив:

«..Остановите меня, пока я на краю,

А лучше наоборот — подтолкните вперед.Никто не знает, взлечу я или упаду.Уже внизу с интересом толпится народ..»

Как точно… именно такое у меня сейчас ощущение, и мои мысли опять перенеслись к разговору с семьей. Мысленно я перестраивала разговор, отвечала сестре, то, что не решилась высказать ей вслух. Может я действительно не права? Ведь они действительно не знают, зачем мне понадобились деньги. Может, разговор нужно было начать с моей болезни? Ладно, что сейчас себя поедать, уже сказано достаточно. Все не так, все не правильно.

Через 2 часа я въехала в город и мне стало так одиноко от осознания того что я сейчас приеду в пустую квартиру и опять останусь наедине со своими мыслями и жалостью к себе. А так хочется заполнить образовавшуюся пустоту. И тут на ум мне пришел образ Дашки, моей маленькой девочки, и я невольно улыбнулась. Я опять посмотрела на часы — 21:30, поздновато конечно для посещений, но мне так захотелось увидеть девчонку. Без дальнейших раздумий, следуя порыву сердца, я свернула к коттеджному поселку, где прошивала семья Ярцевых.

Припарковав машину у ворот, я решительно направилась к калитке, которая к моему великому удивлению, была открыта, и я вошла без звонка и естественно без спроса. Идя к дому, ко мне под кожу уже забралась нерешительность — правильно ли я поступаю? В последнее время я сама себя не узнаю от тех действий что совершаю, не подумав. Моя рука замерла в нескольких сантиметрах от звонка на входной двери. Блин, кажется, я делаю большую глупость. Камеры слежения меня уже засекли, вот будет смешно, когда хозяева будут смотреть запись как я бегу со всех ног по территории на выход.

Я решительно нажала на звонок, и не успев испугаться своей наглости, как дверь открыли. На пороге стоял Женя. В костюме, галстук развязан, и волосы немного взъерошены — у меня перехватило дыхание, а сердце понеслось галопом по степям.

— Дина? — На его лице появилось удивление, и промелькнула тень беспокойства. Женя быстро оглянулся назад и вышел ко мне на улицу. — Что-то случилось?

— Нет-нет, все хорошо, я просто ехала мимо, — начала мямлить я, — подумала заехать пожелать спокойной ночи Дашке.

— Мама с Дашкой уехали в гости, только завтра будут.

— О, черт! — Вырвалось у меня, и я непроизвольно поднесла ладони к губам. — Извини, я… мне надо было позвонить. Вот же я идиотка! — Я покраснела до корней волос.

Женя заулыбался глядя на меня, а потом нахмурился.