Второй шанс 4

Так и жил Вольдемар, радуясь скромной дворницкой зарплате, приблудной кошке Машке и 10-копеечному «извозу», пока с некоторых пор во сне не стали ему нашёптывать ГОЛОСА, что пора бы разобраться с одним молодым человеком, заодно демонстрируя портрет того, кого, по их мнению, дурачок должен освободить от бренного существования. Вольдемар просыпался среди ночи в холодном поту, и до утра уже не мог больше уснуть. А на следующую ночь ГОЛОСА появлялись снова, и вновь перед его глазами маячил портрет парня, которого он должен убить.

– Я не могу никого убить, – плакал он, проснувшись в очередной раз, размазывая одной рукой слёзы по небритому лицу, а второй прижимая к себе недовольно урчавшую Маруську, привыкшую спать у него под боком.

– Нет, ты можешь, ты должен убить, – нашёптывали ему ГОЛОСА следующей ночью. – Если ты этого не сделаешь, мы будем приходить к тебе до конца твоей жизни.

Эти визиты в конце концов стали сопровождаться приступами жуткой головной боли, что доводило Вольдемара до исступления. Вскоре он уже готов был на всё, лишь бы это наконец прекратилось. Только ГОЛОСА почему-то не подсказывали, где найти этого парня, из-за которого он теперь ходил постоянно невыспавшимся. Даже бригадир Елена Петровна заметила, что он изменился, осунулся и в его работе пропал огонёк.

– Володя, ты часом не заболел? – участливо интересовалась она. – Может, тебе в поликлинику сходить, провериться?

Вольдемар отрицательно тряс головой, и бригадир, махнув рукой, шла дальше.

Всё изменилось в один из январских вечеров. Он механически долбил скребком наледь на асфальте, как вдруг словно что-то заставило его поднять голову. В этот момент Вольдемар его и увидел, того парня из своих страшных снов. Ошибиться было невозможно, тот как раз миновал участок, совещённый уличным фонарём, и шёл как ни в чём ни бывало, не обращая на дворника никакого внимания, словно бы погруженный в какие-то свои мысли.

Вольдемар что есть силы стиснул металлический черенок скребка, зажмурился, потряс головой и снова открыл глаза. Сейчас он уже видел только удалявшуюся спину, но не могли быть и тени сомнения в том, что это он, тот, на которого ему указывали ГОЛОСА. И словно бы в тот же миг он их услышал снова, и они шептали, словно вкручивая шурупы в его мозг: «Убей, убей, убей…»

* * *

Сначала я услышал позади себя быстрые и тяжёлые шаги, затем увидел быстро растущую удлинённую тень, и инстинктивно двинулся чуть правее, освобождая обгонявшему меня человеку дорогу. А в следующее мгновение в то самое место, где я только что находился, с хрустом врезалось острие скребка, банального скребка, которым дворники соскребают наледь с асфальта.

Дальше тело действовало на инстинктах, оно само отклонилось, когда насаженное на металлическое древко лезвие полетело мне прямо в лицо. Только теперь я смог более-менее рассмотреть нападавшего. К моему величайшему изумлению, это был не кто иной, как Вольдемар, местный юродивый, работавший на этом верхнем участке Московской дворником.

Что на него нашло, думал я, с огромным трудом уворачиваясь от очередного выпада. По ходу, у мужика окончательно кукушка съехала, от тихого помешательства его уже кинуло в буйное. В любом случае мне с этим амбалом справиться будет затруднительно, единственно правильный вариант – делать ноги. Добегу либо до таксофона, либо до Ленинского РОВД, как получится, сообщу о буйном психе. Надеюсь, по какой-то неизвестной причине он только на меня возбудился, и больше никому их прохожих вреда причинять не станет.

Я резко развернулся к нападавшему спиной и стартанул, как мне показалось, не хуже Бена Джонсона в олимпийском финале[2]. Но только в следующий миг почувствовал такой силы удар в спину, что меня швырнуло вперёд, словно котёнка от удара ногой. Вот только кошки умеют приземлять на четыре лапы, готовые тут же бежать дальше, а я в этом плане им заметно проигрывал. Успел только перевернуться на спину, прежде чем на меня сверху уселся Вольдемар, а его пальцы, своей крепостью похожие на обрезки арматуры, сомкнулись на моей шее.

Я задёргался, пытаясь одновременно освободить шею от мёртвого захвата, но это было равносильно попытке разжать пальцами тиски. Подумалось, что вот сейчас этот придурок расплющит мою трахею, но какая разница, я всё равно умру от удушья. В то же мгновение мне на лицо что-то капнуло. Посмотрел в глаза своему убийце – ого, не может быть! Да он плачет! Тут же к чему-то в памяти промелькнул ещё не снятый фильм с Марком Дакаскасом «Плачущий убийца». А ещё мгновение спустя я увидел, как позади Вольдемара нависла тень и кто-то лупит его по голове, отчего та болтается, словно у китайского болванчика.

«Спасибо тебе, добрый прохожий!» – промелькнуло в моём угасающем сознании.

Вот только пальцы Вольдемара по-прежнему крепко сжимали моё горло. Он что, робот что ли?! Я хрипел и извивался, но это лишь растягивало мои мучения. Прощайте, мама и папа, прощай Инга, больше мы уже не свидимся.