Второй шанс.

– О, вот как? Думаете, я рада это слышать и быть грушей для битья? Впрочем, не стесняйтесь, продолжайте. Я всё равно здесь временное явление. Кого волнует, что я чувствую? – отвечает Кензи вопреки тому, что я и не надеялся на грядущий обмен репликами. Её слова полны сарказма, на который она не казалась мне способной, но я не зацикливаюсь на этом и говорю то, что вроде бы относительно сформулировал в своих мыслях.

– Конечно, я так не думаю. Но я не умею извиняться. Даже когда именно так и надо поступать. Я всего лишь хочу, чтобы ты кое-что узнала и поняла. Ты немного поведала о своём прошлом, хотя я и не настаивал, и ни к чему тебя не принуждал, и мне кажется, что ответить тебе тем же будет единственно правильной и справедливой вещью.

– И что же это?

– Ты мне кое-кого напоминаешь. Совсем не потому, что на неё похожа, но всё-таки это неконтролируемо.

– А почему бы вам не отыгрываться на ней?

– Потому что… Ну, потому что она не здесь, – после некоторого колебания несколько задыхающимся голосом, с размаху ударив по дверной ручке, позволяю себе признаться я, дав этим немного освобождающим словам сорваться с губ. Это даже близко не всё, а лишь вершина айсберга, но и она уже сковывает душу и тело арктическим льдом. О пережитом я никогда прежде ещё ни с кем не говорил, все, кто был должен, а именно Гэбриел, Эвелин и обе наши семьи просто знали каждую деталь, ну, за исключением одной, всплывшей гораздо позже, из сухого и почти не содержащего эмоций моего унылого и отчаянно-подавленного повествования. Подавляющую их массу в тот момент я словно отключил и заблокировал, и таким образом Кензи первая, с кем мне придётся действительно затронуть эту тему без существующих в режиме реального времени на то оснований, пусть и только частично.

– Но она должна была быть здесь, ведь так? Пустующее второе машиноместо в гараже предназначалось ей?

– Да и да.

– Может быть, это и бесцеремонно, но она вас бросила?

– Бросила через смерть, – подтверждаю я, ведь, как бы жестоко, чудовищно и кошмарно это не звучало, это в некотором роде тоже можно отнести к способу разрыва с человеком. В какой-то степени эгоистичному, безусловно болезненному для тех, кто остаётся в живых, но зато окончательному. Ничего неоспоримее такого варианта просто не существует.

– Мои… – начинает Кензи предсказуемую фразу, которую в своё время я слышал десятки раз, пока мне просто кивали или даже пожимали мою руку, но не заканчивает свою мысль, потому что я предостерегающе качаю головой.

– Не надо. Я не заслуживаю ни жалости, ни сочувствий. Ничего из этого. Её родители и сёстры да, но никак не я.

– Но почему вы так говорите? Ведь вы любили, а значит, достойны того, чтобы вам сопереживали.

– Нет, нисколько не достоин. Потому что убил её.

Глава 7

– Нет, нисколько не достоин. Потому что убил её, – подобного рода новости всегда пугают любого, кто их слышит, и вызывают у него страх за свою жизнь, а заложенный природой инстинкт самосохранения призывает собирать всё самое ценное, а сразу же после бежать и спасаться. Я не могу сказать, что после такого моего заявления Кензи просто спокойно пьёт воду, ведь из-за завязавшегося между нами разговора она так и не сделала ни единого глотка из отставленного в сторону стакана, но и с криками она явно не торопится никуда скрываться. Она словно знает меня и прекрасно понимает, что это лишь фигура речи, и что в действительности в этом смысле я никого в жизни и пальцем не тронул.

Не все копы без греха, но на мне крови нет. И Алекс я тоже не трогал. Она всё сделала сама. Когда годами принимала все необходимые лекарства и ни разу не отступала от рецепта, назначений и графика употребления препаратов, а потом вдруг решила, что любовь это панацея от всего, что только может быть, в том числе и от существующего психического нездоровья. Тайно покончив с медикаментозной заботой о себе, она утратила над собой всякий контроль и в декабре месяце ушла под ледяную воду прямо в зимней одежде, и на поверхности уже больше не появилась. Живой в последний раз её видели лишь проезжавшие в тот момент по мосту водители, а поскольку звонила она мне чаще, чем кому-либо ещё, и мой контакт находился в самом верху списка исходящих вызовов, узнав всё от своих коллег, я приехал на место как раз к моменту извлечения тела из воды и опознал в нём Алекс без всяких сложностей и сомнений. Но уже после проведения судебно-медицинской экспертизы узнал, что это не была она.