Второй шанс.

– Да, конечно, – в некотором ошеломлении, словно почти потеряв дар речи, мои, оказывается, не такие уж и милые и учтивые соседки просто чуть отступают в сторону. Беспрепятственно взяв по упаковке вафель и печенья и добавив их к остальному содержимому тележки, я уже начинаю движение к кассам, когда внезапно передумываю и поворачиваю назад, всё-таки не справившись с желанием, чтобы кое-кто почувствовал себя неловко и испытал все несуществующие прелести этого неуютного ощущения.

– Знаете, не то чтобы это ваше дело, но против моей воли ко мне никто не приезжал и своего присутствия не навязывал. А когда в следующий раз будете думать о том, как мало времени провожу я дома, то вспомните о том, что это не моя прихоть, хотя зачем, вы же и так не забыли, что я полицейский. Ну тогда я напомню или доведу до вашего сведения, если вдруг вы не знаете, что проникновение на частную территорию без ордера незаконно. Это так, на всякий случай, если в следующий раз вы слишком сильно перегнётесь через забор и окажетесь на чужом участке. И ещё. Прежде чем сокрушаться по поводу чьей-либо невежливости, сначала посмотрите на себя и задайтесь вопросом, насколько допустимо то, что делаете вы, нарушая личное пространство того или иного человека и не давая ему даже дома чувствовать себя свободным в совершении тех или иных действий. Вряд ли вам было бы приятно, если бы ваш двор и вас самих изучили бы вдоль и поперёк даже без пересечения границы ваших владений. А теперь разрешите идти. Меня ждут жена и ребёнок, – я и сам не знаю, зачем лгу, под конец говоря то, что не является правдой, но выражение лиц этих сплетниц определённо стоит того. Они это заслужили, тот выговор, что получили, и теперь мне кажется, что после сегодняшней нашей встречи, которая оставила их несколько задетыми и униженными и наверняка основательно задержится в их памяти, никому из них даже в голову больше не придёт возвышаться над заборами и уж тем более осуществлять переход от всего лишь мыслей к реальным действиям.

Даже если несоответствующая действительности информация пойдёт дальше и затронет и другие многочисленные уши, мне фактически плевать. Да, благодаря ей я вылечу из реестра безответственных гуляк так же быстро, как и незаслуженно в него попал, и с точки зрения имиджа в глазах окружающих и общественного мнения это хорошо и полезно. Но я не мировая знаменитость, являющаяся примером для поклонников, и не видный политический деятельность, занимающий высокий пост, которым никак нельзя разочаровывать простых людей, если только они не хотят лишиться всего, что имеют. Мне не всё равно, что обо мне думают и говорят, но это работает только в отношении тех, чьё мнение мне истинно важно. Я прислушиваюсь к друзьям и родителям, хотя и не подчиняюсь им и не всегда в точности претворяю их советы в жизнь, но всё остальное и вовсе посторонний шум. Я и так проявил сдержанность, а ведь далеко не каждый на моём месте смог бы похвастаться терпимым и толерантным подходом и продемонстрировать свои наилучшие качества, когда в его адрес наговорили предостаточно нелицеприятных и порочащих честь и достоинство вещей. Для многих людей это даже стало бы поводом обратиться с иском в суд и требовать возмещения морального вреда за распространение унизительной и лживой клеветы, и никто не смог бы им отказать, а вот ответчику пришлось бы очень и очень несладко.

Что же касается Кензи, то, если вникнуть, всё получается так, что я не особо и слукавил. Я не указывал на конкретную принадлежность находящихся у меня дома людей, а Эйден ведь, и правда, чей-то ребёнок, да и Кензи когда-нибудь да станет чьей-либо женой, так что всё честно. Пусть у неё сейчас и не самый лучший период в жизни, и полоса скорее серая, чем белая, но в этом нет ничего непоправимого и необратимого. Не вечно же ей быть одинокой и неопределившейся. Когда-нибудь всё непременно наладится и образуется, и с получением образования, и с поиском работы, и с личной сферой, и даже с ребёнком найдётся тот, кто полюбит не только её, но и его и воспитает мальчика, как своего родного сына. Сам того не осознавая, я сотворил неплохую легенду и прикрытие, как и обещал. Но, поддавшись ощущению, что оно вряд ли будет оценено сугубо положительно, по приезду домой, заходя с пакетами на кухню, я умалчиваю о распределении ролей, вызванном магазинным столкновением, благоразумно оставляя эти лишённые всякого смысла сведения при себе, да и о нём рассказываю лишь ничтожную малость.

– Встретил соседок. Одна из них тебя видела, – говорю я Кензи, пока мы разбираем продукты и раскладываем их по местам, в то время как у Эйдена продолжается дневной сон, надеюсь, в кроватке и под одеялом, в чём я пока, впрочем, не очень и уверен, но даю себе зарок в скором времени всё прояснить. – Её явно возмутило, что ты с ней не поздоровалась. Догадываешься, при каких обстоятельствах?