Второй шанс адмирала Бахирева

– Я подумаю о ваших словах, а насчет яхты я распоряжусь, чтобы ее передали вам для последующей перестройки. Если она останется целой, мы ее обратно перестроим. Адмирал, я попрошу вас, чтобы вы все свои мысли и предложения подробно изложили на бумаге, мы на досуге ознакомимся с ними.

– Ваше императорское величество, я выполню вашу просьбу и завтра же представлю полный отчет.

Николай II встал из-за стола и пожал мне крепко руку:

– Мы ждем от вас побед, адмирал.

IV

Перед отъездом в Гельсингфорс я через канцелярию царя передал объемный пакет со своими предложениями, что он попросил меня сделать. После этого направился в адмиралтейство и обратился к начальнику Генерального морского штаба вице-адмиралу Русину с просьбой принять меня. Мне надо было согласовать некоторые организационные вопросы по новой структурной единице в составе флота. Как оказалось кстати, в это же время у Русина находился адмирал Канин. Это даже хорошо, что командующий не отбыл в Гельсингфорс, и я мог решить некоторые неотложные вопросы прямо тут на месте. Это подобрать людей на должности командиров кораблей, а также на должности командиров дивизионов, бригад. Создать свой штаб и туда подобрать знающих людей. Все же оперативная группа состояла из полубригады дредноутов, бригады крейсеров и двух дивизионов эскадренных миноносцев по четыре в каждом.

Хотя адмирал Канин хотел вместо дредноутов перевести в отряд пару последних броненосцев – «Павла I» и «Андрея Первозванного», мотивируя это тем, что в моей группе все крейсера тихоходны, да и эсминцы те еще ходоки. Но я воспротивился, намекая на разрешение самого государя. В итоге в отряде получается четырнадцать кораблей, нет только авианесущего корабля, «Орлицу» с ее малым ходом я даже не рассматривал для включения в отряд. Мне обязательно нужны еще четыре помощника на командные должности по бригадам. Большинство командиров эсминцев остались на своих местах, вот только дивизион я разделил пополам. Просил заменить эсминцы типа «Украина» из одного полудивизиона на эсминцы типа «Охотник» – отказали.

Тут уже Канин уперся рогом, сколько я ни доказывал, что мне нужны эсминцы с большим запасом хода, чем те, что есть в моем отряде. Но в последующем обещали рассмотреть этот вопрос, но только через месяц, так как эти эсминцы задействованы в дивизионе «особого назначения» и заняты на выполнении особых заданий. Я с большим трудом, но выбил себе нужных людей и корабли.

Еще я предупредил командующего и начальника штаба, что скоро немцы предпримут попытку прорваться в Рижский залив и нам срочно надо усиливать в том районе морские силы, и желательно броненосцами. А на мысе Церель для прикрытия Ирбенского пролива надо начать строительство мощной двенадцатидюймовой береговой батареи, чтобы она своим огнем перекрывала весь пролив. А так как для установки такой батареи потребуется очень много времени, пока установить временно там 152-мм или 130-мм орудия, да и не только именно на этом мысе, но и в других местах острова Эзель, как с южного берега, так и с северного. И самое главное – немедленно начать углублять судоходный канал для переброски туда броненосных кораблей, работы эти производить круглосуточно. Поддержать флот в заливе эскадрой «Муромцев» и истребителями.

В Гельсингфорс я прибыл 3 июля, там базировалась первая бригада линейных кораблей и три моих крейсера, за исключением «Олега», он остался в Ревеле на ремонте. И сразу направился к начальнику бригады контр-адмиралу Максимову «обрадовать», что он лишается двух дредноутов и эту пару – «Петропавловск» и «Полтаву» – я уже выбрал. Командиром «Полтавы» и одновременно командиром полубригады линкоров я попросил назначить капитана первого ранга Сергея Сергеевича Вяземского, до сего дня он командовал линкором «Слава». На «Петропавловске» я оставил нынешнего командира линкора и своего хорошего товарища капитана первого ранга Владимира Константиновича Пилкина.

Тут я недавно прочитал как-то аттестацию на него, за подписью начальника первой бригады линейных кораблей Балтийского флота контр-адмирала Максимова. А вот и строки аттестации: «Отличный офицер и редкий служака, всей душой преданный службе. Отлично управляет людьми и судном. Нравственен, здоров. Твердый и решительный характер. Воспитан и дисциплинирован. Дай бог побольше таких офицеров». Прочитав это, я в шутку хотел еще добавить, «хороший семьянин, в связях порочащих не замечен, предан партии и фюреру». Мы ведь с Константинычем знакомы еще с Японской войны, а его младший брат Алексей в то же время был вахтовым начальником на эсминце «Смелый», которым я тогда командовал. Кроме командования линкором, Константиныч будет исполнять роль начальника штаба боевой тактической группы.