Второй шанс попаданки. Теперь элита

– Я не про начала прорыва, а про атмосферу за несколько дней до того, как все случилось. Будто пружина все сжимается, сжимается и не дай боги оказаться рядом, когда она распрямится.

На это Зеер только тяжело вздохнул, но ничего не ответил. Подобная чувствительность у меня развита лучше, чем у него, поэтому он сразу поверил. Но что мы сейчас можем сделать? Не дать распрямиться пружине – так это не по законам физики, она все равно распрямится так или иначе. Оказаться от нее подальше? Не уверена, что это поможет.

Мы незаметно выскользнули из корпуса, никого по дороге не встретив. Пришлось, правда, воспользоваться пожарной лестницей. И под неприятным моросящим дождем потопали к краю плато.

Вообще, конечно, лазить в горах по грязи, по скользкому склону – это глупость полнейшая. Но я чувствовала, что нам туда надо именно сегодня и именно сейчас.

На самом деле, не такой уж крутой там был склон, скорее даже пологий, но учитывая потоки воды, которые его уже подмыли, было непросто. Еще сложнее было это все вытворять в неясных отблесках из окон корпуса, большая часть из которых уже давно погасла.

Нам надо было сегодня осмотреть три склона. Я всерьез сомневалась, что выход есть со стороны общежития, по крайней мере, в непосредственной близости от корпуса. Хотя на самом деле я сомневалась и в наличии выхода с той стороны, где находился тот злополучный коридор. Если он и был когда-то, то его уже давно замуровали, потому что это попросту нелогично. К тому же мы, точнее Алек с Цано, там все обшарили и ничего не нашли. Могли пропустить, конечно, поэтому проверить все равно стоит.

Через полчаса наших исследований склона я была уже готова признать, что это была дурацкая идея. Дело даже не в том, что я замерзла и немного промокла, и не в том, что ноги скользили в грязи (ее было много только местами, в целом, склон был проходимый), просто что-то найти в такой темноте, когда из-за дождя не видишь дальше десятка метров – это задача почти нереальная.

И тем не менее, мы шли вперед, обшаривая склон почти руками. По моим прикидкам выход должен быть не далее двадцати-тридцати метров от края плато. Просто если дальше – будет видно, как люди выходят из-под земли. Не в темноте, конечно. Но кто сказал, что нужда не заставит сделать это при свете дня, когда идут занятия?

– Думаю, что ты права, – неожиданно выдал Алек шепотом.

– Ты о чем? – так же, не поднимая голоса, спросила я.

– Что-то тут есть. Вон, смотри.

Я посмотрела туда, куда показывал Зеер, но ничего не увидела. Сначала. А потом поняла, что пейзаж выглядит как-то не так.

– И что это?

– Понятия не имею. Нужно подойти, посмотреть.

– Думаешь, это хорошая идея?

– Стоять на открытом месте – тоже идея так себе.

Не сговариваясь, мы пригнулись, сделали несколько шагов вперед и спрятались за чахлыми кустиками. Так себе защита, учитывая то, что свет из корпуса светит нам в спину и очень хорошо обрисовывает силуэты.

– Давай обойдем? – приближаться к непонятному месту мне почему-то не хотелось.

Алек кивнул, и мы гуськом двинулись немного влево, пытаясь зайти с другой стороны, чтобы свет не светил нам в спину.

А место, которое привлекло наше внимание, было интересное. Тут, на склоне, росли редкие кусты, а там несколько как будто специально посадили рядом, причем полукругом, отгораживая и от случайных взглядов из учебного корпуса, и от них же с гор. Хотя там и редко ходят, но все же бывает. С этой стороны склоны не такие крутые, и старшекурсники там иногда тренируются.

В светлое время суток этого мы бы возможно и не заметили, но сейчас, в темноте, при тусклом свете от здания, этот полукруг очень выбивался из местных пейзажей, просто бросался в глаза.

Когда мы зашли за очередной куст неподалеку и пригнулись, я прямо почувствовала, что скоро тут что-то должно произойти.

– Давай посидим здесь немного, понаблюдаем? – попросила Алека, на что он только тяжело вздохнул и присел на корточки рядом.

Ждать нам пришлось довольно долго. Алек уже даже развернул плащ, который у него оказался двойным, и накрыл меня. Интересно, а раньше этого нельзя было сделать, до того, как я промокла насквозь?

– Спасибо, – поблагодарила я, потому что молчать было невежливо.

Но тем не менее, чем дальше, тем больше я злилась. Сидеть на корточках было неудобно – ноги затекли и периодически разъезжались в грязи, когда я пыталась пошевелиться. А еще безумно бесил Зеер, который всем своим видом показывал, что его в этом мире ничего не волнует, ни дождь, ни грязь не доставляют ему никаких неудобств. Сидел, как сфинкс, не шелохнувшись, и сосредоточенно взирал на кусты.

В какой-то момент мне показалось, что я что-то слышу, но я была не уверена – все перекрывал шум дождя. Но потом все повторилось, будто неясный шорох.

– Алек! – прошептала я.

– Слышу, – ответил он почти беззвучно. – Тихо.

Дальше я постаралась молчать и даже дышать через раз. На всякий случай вытянула из рукава нож и приготовила для себя щитовую руну. Не активировала, конечно, чтобы нас не раскрыли.