Второй шанс (СИ)

-У нас нет доказательств. Но с места, где последний раз видели Скайуокера, взлетел шатл. Он мог увозить Скайуокера, если тот уцелел, так что, возможно, коммандер находится в имперских застенках на «Исполнителе».

-Он много знает?

-Он много знает. Но, исходя из того, что все агенты пока целы – он никого не выдал.

Сенатор покачал головой: - Это вопрос времени. У Дарта Вейдера говорят все…

-И тем не менее… Пока он молчит.

-Мадам! – снова вступил в разговор Антиллес, сама мысль, что о его друге говорят вот так, как будто он уже мертв, вызывала у него возмущение, – Я прошу позволить нам свободный поиск. Если... – он прокашлялся,- если, Скайуокер жив, мы его вытащим.

Антиллес, у меня есть для Вас поручение, после того, как вы его выполните, вы можете отправляться выручать Скайуокера. Если он жив. – Мон Мотма покачала головой,- К сожалению, на это мало надежды. Итак. Самый опасный человек для Империи среди нас – генерал Мадин. Думаю с этим все согласны? – она медленно обвела взглядом присутствующих. – Мы разработали план по его выводу. Всех вывести не получится. Наши люди подорвут крейсер «Отважный», в создавшейся суматохе, вы, Ведж проведете шатл генерала сквозь образовавшуюся прореху в кольце. Итак, - снова повторила Мон Мотма, - какие замечания или возражения по представленному плану? Прошу высказываться.

Бел Иблис покачал головой, вертевшийся на языке вопрос «что будет с нами после такой диверсии», он задавать не стал:

Замечаний и возражений нет. Есть только один вопрос: что будет с теми людьми, которые взорвут «Отважный»?

-Они пожертвуют собой. Ведж, - Мон снова посмотрела на пилота, - постарайтесь, что бы их смерть не была напрасной.

Через сутки крейсер «Отважный» взлетел на воздух, с ним погибла вся команда, успели эвакуироваться единицы. За несколько минут до этого с базы сорвалась Разбойная Эскадрилья и самый быстроходный шатл повстанцев. За пилота там был сам Ведж Антиллес. Имперцы еще не успели очухаться от взрыва, как сквозь обломки, разлетающиеся в космосе, пронеслась повстанческая группа и ушла в гиперпространство.

Это была диверсия. Хорошо и хладнокровно спланированная диверсия, унесшая сотни жизней моих людей. На несколько ужасных мгновений, я перестал чувствовать в Силе Учителя. Но, похоже, энергия взрыва заслонила в Силе его ауру, хвала звездам, что он не успел добраться до «Отважного».

Но команда… сотни человек … почти все… погибли. Я слышал в Силе крик этих сотен. Они все отразились в Силе. К этому невозможно привыкнуть, и закрыться почти невозможно. Но в этот раз я был виноват во всем происшедшем. Я и моя мягкотелость. На мгновение сжав виски руками, в следующий момент я уже был на мостике и раздавал приказания. Как доверенный офицер Лорда Вейдера. Надо было спасти хотя бы те единицы, что успели эвакуироваться. Война тяжелое, грязное дело, я на войне почти всю жизнь, но никак не могу привыкнуть к этим потерям. А ведь их можно было предотвратить. Можно. Это я виноват. Мысли сделали круг и вернулись к исходной точке: я виноват, моя нерешительность. Впереди возможны еще потери. Эти люди доверяли мне. Я их предал. Все внутри меня дрожало от гнева, гнева на себя. Торопливо покинув мостик, я бросился в свою каюту, еще можно было что-то предотвратить. Остаток пути я почти бежал.

-Люк, зайди ко мне. – едва прикрыв дверь, я позвал сына. Не имело смысла разводить долгие предисловия.

-Сын, ребелы взорвали «Отважный». Погибли люди. Много людей. Ты должен назвать мне имена ваших шпионов, что бы это не повторилось на других кораблях.

Люк как-то весь подобрался и тихо спросил:

-Это допрос?

-Понимай, как хочешь. Итак.. – я резко развернулся к нему.

Нет.

Я подошел ближе и посмотрел ему в глаза. – Это не имеет значения. Я вытяну из тебя эти имена и так, лучше тебе не сопротивляться.

Мальчишка попятился от меня, пока не уперся в стену.

-Отец! Не смей...- Он попытался заслониться щитами.

Но что его щиты против моей власти, его память открывалась мне... вот, вот... сейчас... Имена... Мне нужны имена...

Внезапно сгусток энергии ударил в грудь. Удар был не сильный, но неожиданный, я отлетел на середину кабинета, а Люк рванулся в дверь своей комнаты и захлопнул ее. Ошеломленный ударом, я некоторое время стоял на середине кабинета неподвижно, а потом до меня стало доходить, что же я только что наделал.

Я замер, и некоторое время стоял не шевелясь. В Силе было слышно, как колотится сердце моего сына. Отчаяние и ужас расплывалось по его ауре чернильным пятном. Надо было что-то делать, как-то исправлять положение. Я подошел к двери, разъединяющей нас.

-Люк... – тихо позвал я, - прости меня... я не стану так больше поступать. Тебе нечего бояться. Давай поговорим.

Ответа не последовало. Сын молчал. И это молчание было во много раз хуже, как если бы он обвинял меня, или возмущался... ругался, в конце концов. Нет. Он просто молчал. Было слышно только, как стучит его сердце.

Я привалился спиной к двери. Замок сломать было не сложно. Но мне даже не приходило это в голову. Я понимал, что все испортил. Как всегда мой проклятый нрав взял верх над разумом.